"Вячеслав Сысоев. Потешки - не глум, возьми себе на ум (балагурщины) " - читать интересную книгу автора

от вас не раз: "Все мое - мое, все твое - тоже
мое. Своя рубаха дороже чужой шкуры". Поглядите-ка
на себя. И я о том, у каждого рука к себе гнется".
Повезло неудачливым, они оказались
непотерянными, терпеливо меня выслушали. У
терпенья есть хотенье, а у хотенья - везенье.
Стали наводить мосты, посколь натерпелись
одиночества.
Не знаю, как вы, а я уверен: терпенье
исподволь свое возьмет.

Веселый нрав - богатство

Чина я что ни на есть самого набольшого. Под
началом у меня кого только нет: и тебе коровы, и
тебе козы, и овцы имеются. Есть и собаки -
гавкучие-прегавкучие.
Что я делаю-поделываю? Лежу-полеживаю
день-деньской в тени под кустиком и наяриваю
музыку на дудочке. День остынет, шагаю по холодку
домой. Скотинка меня сопровождает, как могёт,
развлекает: коровы мычат, колокольчиками бренчат,
козы блеют - это они умеют, собаки гавкают, овцы
помалкивают.
Притопаю домой. Лепота! Разуваться не надо -
сызмальства босиком приучен ходить, поем вволю
всяческой яствы. Харчи что надо: лучок,
картошечка, корочка хлебушка, запью водой и на
покой. На палатях лежу, на звезды гляжу. Лучше
житухи не бывает!
Почему крыша худая? Дак ить в дождь крышу не
кроют, а в вёдро сама не течет.
Всем изба хороша: колодец недалеко - всего за
три версты, крыльцо добротно сколочено. Хоть стоит
над обрывом, ни разу я не падал.
Заживно живу. Душа в теле, рубаху вши съели.
Опричь того, в избе зимой снега хоть завались и
холода хоть отбавляй. Мать моя хотела, чтоб я в
рубашке родился, я ж в несчастье завернутый на
свет божий появился.
Пошто не унываю?
Дак знаю, что до самой смертушки со мной
ничего не случится. Пень топорища не боится.
Пошто мне завидуют?
Так ведь завидуют не мне, а моему веселому
нраву.

Где ум, там и толк

У меня почасту спрашивают, как надо жить.