"Колин Таброн. К последнему городу " - читать интересную книгу автора

окружал уродливый забор из колючей проволоки. Толстые столбы подпирали стены
дома, и ему отвели собственную комнату, выходившую окнами на эвкалиптовые
деревья. В тот день он поехал с отцом посмотреть на новое стадо. У этих
коров были кривые рога и гладкие рыжие шкуры, они пили из поилки, обложенной
камнями. Это была "сильная порода", как выразился отец. Франциско сказал:
- А мне больше нравились белые.
- Белые! - Лицо отца застыло, а взгляд наполнился ужасной яростью. - Ты
что, думаешь, они игрушки? Черт возьми, что за кровь течет в тебе? - Он
презрительно оглядел сына, пришпорил коня и ускакал.
Камилла продолжала спрашивать его:
- Вы единственный ребенок в семье? - Казалось, ей было его жалко.
- У меня есть старший брат.
Но теперь, когда Франциско так долго прожил отдельно от семьи, даже
образ Мигеля казался ему каким-то размытым. Именно хвастливого Мигеля отец и
научил скотоводству. И как раз от Мигеля Франциско - ему тогда было восемь
лет - впервые услышал семейное предание о том, что в их жилах течет кровь
конкистадора. "Давай поиграем в испанцев и инков!" - и они принимались
бороться на кошеном поле до тех пор, пока он не кричал от боли из-за того,
что ему скрутили руки. Мигель всегда выигрывал, но это никогда ему не
надоедало. "Кто Писарро?" - кричал он и выкручивал руки все сильнее и
сильнее, пока Франциско уже чуть не скулил от боли: "Ты Писарро". "А кто
желтокожий инка, Атахуальпа?" - и снова выкручивал руки. "Я... Я желтокожий
инка, Атауальпа!"
Атахуальпа. Тогда это имя для него ничего не значило. Но позже, в
школе, он узнал, как вождь инков был схвачен главой конкистадоров Писарро и
как он купил свою свободу за обещание отдать ему все свое золото, сваленное
грудой высотой восемь футов у него в подвале. Инка сдержал свое слово, а вот
испанец - нет. Атахуальпу окрестили и потом... казнили.
- А как выглядит Трухильо? - спросил Роберт. - Все эти старые дома
конкистадоров?
- Трухильо очень красивый город, если только вам нравятся такие
города. - Он сам почувствовал, что в его голосе прозвучала горькая
насмешка. - Он построен из скального камня и гранита. В нем все - каменное.
И там, конечно, есть старые дома и дворцы конкистадоров. Они вернулись домой
богатыми.
Когда-то он любил этот городок, или, по крайней мере, испытывал к нему
какой-то благоговейный трепет. Его завораживали укрепленные особняки и
церкви, усеявшие холм вокруг всеми покинутого замка, ему нравилась церковь
Святого Мартина, на крыше которой свили гнездо аисты, ее колокольня с
тяжелыми колоколами, которые звонили каждую четверть часа, разнося по
воздуху странный, пустой и звонкий звук, как будто кто-то бьет по пустым
доспехам. Он хорошо помнил, как однажды вечером мать повела его туда, откуда
Дева Мария смотрела на город из окна своей часовни в полуразвалившемся
замке. Когда они вошли, мать вложила ему в руку монету в сто песет и помогла
просунуть ее в специальную щель для монет. "Она - твоя покровительница, -
сказала мать. - Богоматерь, Приносящая Победу". Мама улыбалась ему. Он
унаследовал ее тонкие, почти хрупкие черты лица; правда, она была более
привлекательной. Внезапно часовню залил свет заката, и несколько минут Дева
Мария сияла над всем Трухильо. Он подумал: "Она светится из-за меня! Это все
из-за меня!"