"Яков Моисеевич Тайц. Неугасимый свет " - читать интересную книгу автора

отправила по почте обратно в Варшаву.
С той поры, чуть я услышу где-нибудь хрипловатое тикание будильника,
мне ясно представляется, как мама стоит в открытых дверях нашего подвала - в
сером шелковом платье с газовой вставочкой, в набок надетой шляпе с пером...
Вижу, как она улыбается и протягивает ко мне руки в кружевных перчатках, а
переливающийся шелковый шлейф, как у настоящей графини, лежит на всех
четырех ступеньках бабушкиной комнаты.
Частенько мы с братом вспоминаем детство, и мне жалко, что он не
помнит, какой мама была графиней. Зато я рад, что он не помнит, как я
вывалил его из колыбели добрых, а впрочем, неважно сколько лет назад.


ПАПИН ПАПА

У меня, как и у каждого человека, было два дедушки: папин папа и мамин
папа. Сейчас расскажу про папиного папу.
Он жил в городе Вильне, на Завальной улице, в подвале. Это было давно,
так давно, что даже выветрилось из памяти. Запомнилось только, что в подвал
вели ступеньки, а над ними был покатый железный навес, с которого мы,
малыши, скатывались точно с ледяной горки, только не на санках, а на
собственных, так сказать, штанишках... Может, поэтому он мне и запомнился.
И вот сейчас, когда я решил рассказать о своем детстве, я поехал в
город Вильнюс, чтобы найти Завальную улицу и дедушкин подвал.
Завальную улицу я нашел довольно скоро, хотя она теперь называется
Комсомольской и сильно перестроена. Но дедушкин подвал найти было нелегко.
Наконец после долгих расспросов и поисков я нашел все же темные сводчатые
ворота, под которыми проходил полвека назад, держась за бабушкину сухую,
морщинистую руку. Я узнал эти ворота, узнал их древние, грубой кладки стены,
позеленевшую от времени штукатурку и тяжелую чугунную решетку. Они не
изменились, они только стали гораздо ниже. Я легко дотянулся рукой до их
мрачного каменного свода.
Потом прошел во двор. Полвека назад это был узкий, длинный двор,
мощенный булыжником. В глубине его всегда толпились извозчики, лошади,
телеги, пахло карболкой, сеном, прелой соломой...
Сейчас двор залит асфальтом. Его окаймляют новые здания.
С некоторым волнением я посмотрел налево, там когда-то был дедушкин
подвал и железный навес над ним. Посмотрел - и не мог глаз отвести. Я увидел
вход в подвал и покатый железный навес над ним. А с навеса, точно с горки,
скатывались дети.
Я медленно подошел к ним. Ребята перестали съезжать с навеса и с
недоумением уставились на меня. Что, мол, надо этому пожилому, седому
человеку в очках?
А мне вдруг захотелось сесть на железный навес и скатиться с него. Но я
на это не решился - это было бы уже полным сумасшествием. Я прошел под навес
и спустился по четырем (да, их было четыре) ступенькам в подвал. Он был
заперт. На ветхой двери висел большой ржавый замок.
- Кто здесь живет, ребятки? - спросил я.
- Здесь... никто не живет.
- А что там?
- Там - уголь.