"Афганские истории" - читать интересную книгу автора (Сидоров Алекс)

Исконно-русский

В литературных и около литературных кругах, а также среди мирных обывателей, посторонних прохожих и просто гражданского населения с переменным успехом и с различной интенсивностью идут непрекращающиеся споры о вреде «матерного языка». Нетерпимое отношение к данному виду фразооборотов из непечатного раздела исконно-русского лексикона не высказал только ленивый! Командир 2-го авиационного полка специального назначения также не остался равнодушным к данной проблеме.

Убеленный благородной сединой солидный полковник, периодически прослушивая эфир и расшифровку пленок с записями разговора экипажей, болезненно морщился и приходил в неописуемое раздражение, не находя в диалоге своих офицеров даже намека на высказывания с применением слов из общепринятого в государстве языка.

Поэтому, наш командир достаточно регулярно проводил «ликбез» по русской словесности и художественной литературе, стараясь по мере своих сил и наличия персональных педагогических способностей, привить подчиненному личному составу любовь к использованию исключительно литературных выражений. Импульсивно расхаживая вдоль монолитного строя офицеров и прапорщиков, застывших по стойке «смирно», полковник мрачно цедил сквозь зубы.

— Блядь! Что за муйня?! Не воинство, а уголовщина какая-то?! До каких пор, я вас спрашиваю, вы будете засорять радиоэфир непотребными словечками? Вас же, мудаков, слушать просто противно! Вы что, в школе не учились?! Ась?! Оглохли, что ли, 3,14здюки нестроевые?! Вы что, произведений Льва Пушкина и Александра Сергеевича Толстого не читали?! Я вас спрашиваю?! Выйти из строя, кто не читал в школе «Черномора с Людмилой» или как его…. «Графа Монте-Кресло» от известных братьев Джулио Верна и Алексашки Дюма?! Выходите, выходите, пусть вам стыдно будет! Пусть весь полк на вас посмотрит!

Нечитавших данные эпохальные произведения естественно не находилось. Толпа, скромно потупив глаза в бетонку и старательно скрывая улыбки, дружно делала вид, что такие шедевры, как «Война миров» Толстого и биографическая хроника из серии «Жизнь замечательных людей» — «Ас Пушкин» о великом летчике времен Второй мировой войны в авторстве замечательного писателя Уч Пед Гиза (наверное, некий самобытный писатель неизвестной национальности, не иначе), являются нашими самыми любимыми настольными книгами. После общевоинских уставов разумеется.

Обращаясь к нашей совести и остаткам сознательности, а также периодически запугивая лишением ЕДВ (единовременно денежное вознаграждение по итогам года), харизматичный полковник взывал и требовал в общении друг с другом использовать только исконно-русский язык и ничего более.

— Вот, что это за переговоры 914-го борта с КДП?! Послушайте, мать вашу, может стыдно станет?! Я же, например, вообще ухулел от такого факта вопиющего безобразия. Это же что ж за лексикон такой? Вы же цвет военно-воздушных сил, мать-перемать, а выражаетесь как стадо е*анутых сапожников.

Разраженный полковник сделал знак, и офицер из группы радиоконтроля включил запись на магнитофоне «Нота-202». Сквозь акустические шумы и противные шипения, раздались узнаваемые голоса ребят из экипажа 914-й машины и диспетчера с КДП.

— «Вышка», не спать сука! Опять дрочишь, мудило?! Я — 914-й, пержу на исполнительном… самолет зачехлен, прошу взлет!

— Пошел в жопу, придурок! Полоса заминирована, взлет разрешаю! Валите на *уй, уё*ки!

Затем пауза, рев движков, и голос штурмана.

— Даёшь разбег, кляча! Похромала, блядина железная! Скорость — 100, 120, 140, 160, …220, … ну, давай, ползи-ползи каракатица, задирай залупу кверху…. Отрыв, командир, колеса в воздухе!

Потом опять обозначился голос командира корабля, обращающегося к бортинженеру и штурману.

— Убрать копыта! Закрылки 20-ть! Штурман, топлива хватит доковылять до Ташкента?! Ебальником в песок не зароемся…?!

… и так далее и в том же духе! В процессе прослушивания пленки, суровый полковник побагровел еще больше. Резким взмахом руки, он прекратил «концерт по заявкам». А толпа веселилась и зубоскалила. Еще бы, такая развлекуха, настроение так и поперло в гору.

Процесс знатного порева был сорван вчистую и плавно сошел «на нет», т. к. строй бессовестно хохотал и уже адекватно не воспринимал угрозы своего командира. Полковник обреченно махнул рукой, обозвал всех «законченными мудаками» и ушел в штаб в крайней степени раздражения. А командиры эскадрилий, скрывая улыбки, остались зачитывать задания на текущий полетный день.

На аэродроме суета и паника. Прилетел заграничный борт с красивой надписью «Airforce of America», чистенький, аж блестит весь. Вышли оттуда парни-янки улыбчивые и давай с нами дружить повсеместно и предельно открыто.

Дружили мы, дружили и неожиданно обнаружили, что говорим то в принципе на одном языке! Ребятки из United States of America оказывается, щебечут по-русски весьма и весьма прилично — гораздо лучше, чем мы «по-американски» к примеру. На наш наивный вопросец, типа.

— Откуда русский знаете?! Это чтобы Достоевского в подлиннике читать, не так ли, фрэнды наши дорогие и остродефицитные?!

А пацанчики улыбчивые из НАТО отвечают прямо в лоб.

— Язык вероятного противника надо знать и желательно в совершенстве. Чтобы допросить там военнопленного при случае, дорогу спросить в сторону столицы вражеского государства и т. д. и т. п.

Однако?! Тем не менее дружим дальше, но уже с некоторой оглядкой и настороженностью. И вот однажды, второй лейтенант (звание у них такое есть оказывается) Юджин озабоченно спрашивает у наших ребят, коротающих время в аэродромной курилке.

— Мол, так и так, в разведшколе учился на одни «пятерки», русский язык знаю, дай Бог каждому, плюс еще мой единокровный прадедушка из эмигрантов царской России. Дома в Нью-Джерси корни русские повсеместно встречаются в виде тульского самовара, валенок, молью не доеденных, балалайки под хохлому расписанной и бабушкиного сундука с огромадным замком, который даже автогеном не откроешь. Короче, други мои драгоценные, говорю по-русски фактически без акцента и такие специфические словообороты типа: «переборщили», «погнали наши городских», «бить баклуши», а также «получить в бубен», «накатить на грудь» и прочее, с трудом, но все же понимаю. Но давеча услышал разговор двух ваших офицеров, записал даже в блокнотик, а вот перевести на нормальный американский язык так и не смог. Помогите братцы любезные, а то потерял покой и сон, есть не могу, страсть как разобраться хочется. И разговор то мудреный какой-то, фактически весь диалог из одного слова состоит, вот только интонация разная! Помогите, пацаны дорогие, не откажите шпиёну начинающему! А я вам 3-литровую бутылочку приличного вискарика выкачу.

Толпа призадумалась, чего этот «лазутчик, с улыбкой счастливого идиота» старательно вынюхивает? А не послать бы его на… или лучше в… Потом все же элементарное любопытство взяло верх.

— Ну давай, озвучивай, чего там в блокнотик свой «вражеский» поназаписывал!

Юджин пошелестел бумажками, и смешно оттопыривая губы, начал старательно проговаривать.

— Ну и *уй ли?!

— А ни *уя!

— Совсем ни *уя?!

— Я что *уёво объяснил?!

— Ну и *уй с ней!

Закончив вещать, америкос с прилипшей к хавальнику ослепительной улыбкой, старательно вглядывался в одухотворенные лица офицеров, ушедших в глубокое раздумье. Наконец, наземный техник самолета капитан Белкин задал уточняющее-наводящий вопрос.

— А кто из наших мужиков разговаривал?!

Офицер американской армии Юджин Колесофф показал рукой на двух техников, тянущих по стоянке «аки бурлаки на Волге» тележку с КПА (контрольно-проверочной аппаратурой) к самолету Ан-72.

Белкин почесал щетину на небритом подбородке и, слегка прищурив глаза, авторитетно выдал следующее.

— Все просто! Парни проверяют настройки на двигателях, а 4-метровые стремянки все заняты. Вот один у второго и спрашивает: "Стремянку достал?!" Тот отвечает: "Нет, никто не дает, типа самим надо!" Тогда слышит в ответ: "Ничего в принципе страшного и критичного, и так справимся, не в первый раз на такую высоту лазить!" Беги за вискариком, эмигрантская морда…шевели поршнями…