Погонщик быка и Ямамба

Давно-давно это было. Жил в одной деревне Сандзюрó погонщик быка. Однажды вёз он по горной дороге воз с сушёной треской. Идёт себе не спеша рядом с повозкой, по сторонам поглядывает.

Время было зимнее, снег пошёл, снежинки кружатся. Уж и солнце село. Дело к ночи идёт. Тоскливо одному на горной дороге. Погоняет Сандзюро быка, поскорее до деревни добраться хочет, и вдруг слышит:

— Эй! Э-э-эй!

Испугался Сандзюро, хотел было бежать, да воз оставить жалко. Но сколько ни хлестал он быка, тот идёт себе еле-еле.

Тут слышит Сандзюро: нагоняет его кто-то. Страшно стало погонщику, но всё же оглянулся он, видит: бежит за ним Ямамба — Горная ведьма, космы длинные, спутанные, серебром отливают.

— Постой, Сандзюро, погоди! — кричит.

Налетела словно вихрь, руку тянет.

— Брось-ка мне треску! — говорит.

Вытащил Сандзюро из мешка треску, кинул Ямамбе, та на лету подхватила её и тут же сожрала.

— Ещё! — кричит и руку тянет.

Погоняет Сандзюро быка, а сам, не оборачиваясь назад, вытаскивает по одной треске из мешка и Ямамбе швыряет. Всю треску побросал и мешок кинул. А Ямамба снова кричит:

— Отдавай быка, Сандзюро!

Да таким страшным голосом кричит, что бросил погонщик своего быка и в бамбуковую чащу убежал.

Долго блуждал он по чаще, не разбирая дороги, не ведая, где запад, где восток, и вдруг видит: брезжит в темноте огонёк.

«Вот повезло!» — подумал погонщик и вошёл в дом.

Смотрит — никого нет, кругом грязь, паутина, в очаге огонь еле теплится.

Взобрался Сандзюро на чердак, под крышу, сидит, затаился.

Слышит: кто-то в дом входит.

— Съела, съела, воз трески съела! Быка тоже съела! Жаль, Сандзюро ускользнул.

Это Ямамба вошла в дом, сама с собой разговаривает.

Удивился Сандзюро. Надо же такому случиться — в дом к Ямамбе угодил! Но ничего не поделаешь, придётся сидеть тихо, не шевелиться — может, не заметит.

— Съесть, что ли, лепёшек вместо Сандзюро или так спать завалиться? — сказала Ямамба и плюхнулась на циновку у очага.

Заныло в животе у Сандзюро — очень есть захотелось. И прошептал он нечаянно:

— Лепёшки, лепёшки…

— Ага! Бог огня велит лепёшки испечь. Испеку-ка я лепёшек.

Посадила Ямамба лепёшки на решётку ирори, а сама задремала. Испеклись лепёшки, дух от них на весь дом идёт. Не выдержал Сандзюро, огляделся: нет ли какой палки зацепить лепёшку. Видит: лежит тонкий бамбуковый шест на чердаке.

«Вот это мне и надо», — подумал он, протянул тихонько шест к очагу, подцепил лепёшку и наверх поднял.

Ох и горяча, ох и вкусна лепёшка!

Все лепёшки у Ямамбы перетаскал.

Проснулась Ямамба, смотрит — нет лепёшек.

— Мда… Пока дремала, Бог огня съел. Ничего не поделаешь, спать лягу. Только где бы лечь? На чердаке или в котле?

— В котле! В котле! — поспешно сказал Сандзюро.

— Гм… Бог огня велит в котёл лечь. Ладно, залезу в котёл.

Сказала так Ямамба и забралась в котёл, а сверху крышкой прикрылась.

Слез Сандзюро потихоньку с чердака, видит: спит Ямамба мертвецким сном, басом похрапывает. Притащил он огромный камень с улицы и на крышку котла навалил.

— Что это? Видно, гром грохочет, — говорит спросонья Ямамба.

А Сандзюро подкинул дров в очаг, зажёг огонь. Горит огонь, потрескивает: кати-кати-кати…

— Что это? Видно, ветер кусты качает… — бормочет Ямамба.

Разгорелся огонь, загудел: у-у-у-у…

— Гм… видно, ураган во дворе, — сказала Ямамба и зевнула во весь рот.

И вдруг как завопит: «Ай! Горячо!» Стала из котла вылезать, да не тут-то было. Камень-то тяжёлый. Так и сгорела.

И поднялось над горами большое белое облако — точь-в-точь Ямамба.

Тут и сказке конец.