"Батькины сказки (Кубанские казачьи сказки) " - читать интересную книгу автора

- В совесть он тебе штоль?
- В совесть, - отвечает Дарья твердо.
- Дочка-дочка, не накормить коня сухопарого, не наделить человека
бесчастного.
- Я наделю, - говорит Дарья. Атаман в гнев вошел.
- Значит, правду про вас в станице несут. Ну, погоди. Уйдешь
самовольно, я с тебя и крест сниму.
Так и умелась сваха ни с чем.
Мать Кузю утешает как может. Отказ, мол, жениху не бесчестье. Жених,
мол, как нищий, в один дом пришел - не удалось, пошел в другой...
Кузя ее утешения не слушает. У него думы о другом. Совсем парень в
отчаянье вошел. Взял незаметно веревку и на зады пошел, там где дерево
росло. Привязал он веревку к суку, встал на пенек, надел петлю на шею,
простился с белым светом и с пенька сиганул. А сук возьми и обломись. Вроде
как толстый сук. И дерево не гнилое. А обломился - и все тут.
- Эх ты, лютая смерть, неупросливая, неподатливая, - загоревал Кузя. -
Значит, рубашка для меня еще не сшита.
Если не время умирать, то как жить, что делать? Не знает Кузя.
Поплелся Кузя к дому атамана. Вот идет он, а кубыть кто-то его в
сторону уводит. Дошел, наконец, присел около ворот. Вдруг вышел сам атаман,
отец Дарьин. Увидел Кузю, запенился аж, кипельный сделался. Спрашивает с
ехидцей:
- Вы сюда по делу или для легкого воздуха?
- По делу, - промямлил Кузя.
- Вы, что ж, свой антирец имеете?
- Имею, - отвечает Кузя, - с Дарьей свидеться хочу.
- Нельзя!
- Отчего ж нельзя? Я к ней со всей душой.
Атаман мясами дюже одержимый был. Лапища такая, что, увидев, страх
берет. Послал он благим матом Кузю по ухабистой дорожке.
- Не был бы такой квелый, - кричит, - навалил бы я тебе вот этим
батиком. Баранья твоя башка, иди отседа от греха.
Встал Кузя, всей душой горем задетый. И диву дивится: ноги его сами
несут от Дарьиного дома подалее.
Через какое время приходит ему весточка от Дарьюшки. Передала ее верная
подружка. Мол, ждет она своего милого дружка Кузю в полночь у дуба, и если
не придет, то не увидит Дарьюшки никогда, приходили-де сваты, и отец
согласье дал.
Дождался полночи Кузя и пошел на околицу к дубу одинокому, чтобы
встретиться с милой Дарьюшкой. Кругом темень, хоть глаз коли, ничего не
видать. Шел-шел, шел-шел. Вроде как из станицы вышел, собачьего бреха не
слыхать, а дуба все нет и нет. Назад повернул.
Сбился с дороги Кузя, зашел в какие-то кущи непролазные. Знать, так рок
судил, так суждено. И пошел Кузя свою смертыньку искать, чтоб прибрала она
его поскорее.
А Дарья к полночи поближе с постели встала, из хаты вышла, ни едина
половица не скрипнула. Дверь затворила тихонечко. На конюшню зашла, своего
любимого Воронка оседлала, тряпками копыта обмотала. Задами коня вывела. И к
одинокому дубу направилась.
На обусловленном месте ждет-пождет милого дружка. Ан-нет Кузи. Уж