"Андрей Таманцев. Чужая игра (Солдаты удачи-11)" - читать интересную книгу автора

Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому
быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых.

Откровение Иоанна Богослова 13, 10



Пролог
Сначала у меня в мозгу будто раздался щелчок, и сразу вслед за ним по
телу прошла волна проявляющихся ощущений: я был жив, и члены мои реагировали
на проверочные импульсы, посылаемые мозгом. Затем, почти мгновенно, эту
волну поглотил полный, всепроницающий мрак, заполнивший все мое существо
каким-то первородным ужасом, и сознание снова отказалось мне подчиняться.
Словно кто-то мгновенно набил мою голову вязкой и холодной массой, которая,
постоянно пульсируя, не давала возможности ни видеть, ни слышать, ни дышать.
Только где-то вдалеке, на границе сознания, упрямо существовал какой-то
глухой гул, который, проникая сквозь толщи этой черной массы, говорил о том,
что мое существование на этой грешной земле все еще продолжается...
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я обнаружил, что сознание
полностью подчиняется мне. Правда, мрак и холод по-прежнему остались, а гул
в ушах даже усилился. Но это уже не было то страшное ощущение замогильного
ужаса, которое сидело внутри меня, когда ко мне только-только вернулось
сознание.
Так. Теперь, когда темнота - это всего лишь темнота, надо попытаться
понять, что же все-таки происходит. Я снова мысленно проверил свое тело,
провел ревизию, поочередно напрягая все мышцы. Итак: кости целы, руки
скованы за спиной наручниками, на рот налеплена широкая полоса скотча, а сам
я лежу на холодном и сыром бетоне в каком-то то ли подвале, то ли бункере.
Теперь хорошо бы вспомнить, как я здесь очутился. Те, кто бросил меня
здесь, видимо, постарались на славу: все тело болело от многочисленных
синяков и ссадин, а гул в голове говорил о том, что моим бедным мозгам
пришлось выдержать очередное сотрясение. И все же память потихоньку
возвращала мне те кусочки мозаики, по которым я смог бы составить общую
картину случившегося.
И я вспомнил все! Сначала появилось острое ощущение боли от ударов, и
сразу вслед за тем я отчетливо увидел мелькание рук и ног. Били меня
профессионально. Какие-то бородатые отморозки в камуфляже и тяжелых
солдатских ботинках. Пятеро. Связанного. Оставалось надеяться, что я все же
успел хорошо их достать, если они взялись за меня с таким остервенением...
А дальше память начала, без понуканий и запинок, раскручивать, как
кинопленку, события, предшествующие моему появлению здесь. В голове мелькали
обрывки все новых сцен: вот я лежу на земле, почему-то опутанный веревками,
а неподалеку Боцман и Артист отбиваются от каких-то наседающих на них
дураков. Силы неравные: двое против семерых. Один из нападающих гортанно
кричит, его подельники расступаются, следует выстрел из какого-то оружия,
похожего на арбалет, и на Боцмана, сцепившегося сразу с тремя врагами,
летит, расправляясь, сеть... Боцман опутан точно так же, как и я, и его тут
же сбивают с ног. Артиста постигает та же участь. Их нещадно бьют. Я пытаюсь