"Андрей Таманцев. Автономный рейд (Солдаты удачи)" - читать интересную книгу автора

девятимиллиметровым патроном и разрывной пулей. Звук у них тише, чем когда
комара пришлепнешь, зато ноги или гениталий - как не бывало. Так что до
крылечка я шел осторожно, стараясь не сойти с плохо различимой тропки.
Нехорошие у меня были предчувствия. Противоречивые. Но других
вариантов я для себя не видел. Некий хронометр отстукивал безопасные
секунды, приближая стрелку к красному сектору. И в то же время ноги
наливались тяжестью. Хуже нет этого внутреннего "стой там, иди сюда!". Кто
знает, какие сюрпризы ждут своего часа в кейсе, который я тащу? Чем да как
встретит меня наследственный жадюга? Тем более что в подземелье у него
хватало места, чтобы припрятать не одного жмурика. Но деваться некуда.
От самого себя прежде всего. Самое для меня мучительное - это жалеть
об упущенных возможностях. Гадай потом, что было бы, если бы рискнул. Иной
раз липнет какая-нибудь лахудра. Ни кожи ни рожи. Только соберешься вежливо
отвертеться, как тут же спохватишься: а вдруг это именно Она? Вдруг именно
без Нее вся жизнь впустую? Ну и пробуешь. Чтобы потом наверняка знать: зря
надеялся.
На крылечке я опять последовал наказу хозяина и, привстав на цыпочки,
нашарил и вдавил некий сучок. Только потом толкнул дверь. Она оказалась
запертой, как всегда, если приходишь без предварительной договоренности. Но
и на этот случай были инструкции. Я, пару раз подпрыгнув, достал с
притолоки ключ. Опять поймал себя на мысли, что напряженно прислушиваюсь и
приглядываюсь, фиксируя каждое свое движение. Как на тропе войны. Похоже,
подсознание очень обеспокоилось и включило старые рефлексы.
Не прибавляя темпа, я осторожно открыл лаз, спустился и вошел под
кирпичные своды. Интерьер здесь здорово изменился за тот годик, что я не
появлялся. Коридор появился другой. Тоже из красного кирпича, но более
светлого и гладкого, чем старый. Сначала ход был прям, как проспект, на
пятнадцать-двадцать метров, потом начал делать резкие повороты через каждые
два - три метра. Грамотно: тут каждый кирпич может закрывать бойницу, из
нее пульнут в тебя в упор, и ты ничего не заметишь. Не говоря уж о минах,
газах и прочих возможных сюрпризах, на которые Мишаня был мастер. Пистолет
я опустил. Пошел, непринужденно помахивая пустой правой. Эдакий
беззаботный.
Я давно уже прикинул, что подземелье выходит за пределы участка
Полянкиных - в сторону взгорка, на котором стояли городские хрущевки. Это ж
как глубоко нужно было врыть все сооружение, чтобы даже строители, копая
фундаменты, ничего не обнаружили? Наверняка и выходов тут несколько. Но
куда и как далеко они ведут - то одному Мишане ведомо. Когда дошел до конца
коридора, до массивной, как в бомбоубежищах, крашенной суриком двери из
брони, дергать ее не стал. Спокойно ждал под обычным, в пожелтевшем
пластмассовом корпусе репродуктором. Рассматривал "заплатку" возле нижней
петли. Пять кирпичей, заметно более четких и светлых, чем родные. Мастер
клал их аккуратно и точно. Минут через пять послышался треск и хриплый, как
со сна, голос Полянкина:
- Какой гость пожаловал... А чего не предупредил?
Ни лязга, ни скрипа - дверца приоткрылась легко и бесшумно.
Только сейчас мне пришло в голову подумать: сколько из года в год
нужно тратить сил, времени и средств, чтобы содержать все обширное
подземное хозяйство в порядке?
Встречая меня, Полянкин радости не проявил. Хмурился, жаловался на