"Андрей Таманцев. Автономный рейд (Солдаты удачи)" - читать интересную книгу автора

браслет и кейс, отцепил меня от них и ловко подключил глушилку к сети.
Наконец-то я смог снять куртку и чуть отойти от жары. Насколько в моей
замше холодно на улице, настолько душно тут.
Когда я иссяк, Михаил Федорович насупился, пряча радостно заблестевшие
глазки. Сурово отчитав меня и моих приятелей за верхоглядство, принялся
въедливо выпытывать: кому я рассказывал о нем и его казематах вообще и о
сегодняшнем к нему визите в частности? Настал момент из тех, которыми так
густа моя работа: дурить голову тому, кто старается тебя обуть. Хотя
сегодня, пожалуй, я с удовольствием бы и без этого. Притомился. В сон
тянуло так, будто сотню кэмэ по горам отчапал. А Полянкин все приставал с
расспросами.
Сначала я старался спрятать глаза, но потом как можно честнее, едва
ворочая вялым языком, забожился, простодушно уставившись на Полянкина:
- А как же! В смысле никому и никогда . Ей-богу! Что я, дурак? То
есть, конечно дурак... Что так вляпался... Но не совсем же?! Никому я о вас
не говорил, и что я с этим кейсом тут, тоже ни одна живая душа не знает.
Самое смешное, что все это было чистой правдой. Вот много я в своей
жизни разного делал, но выдать того, кто мне персонально доверился, никак
не могу. Даже самым близким друзьям. Не могу, и все. Слова поперек горла
встают. Единственный, кто слышал от меня кое-что о Полянкине, да и то не
конкретно, без координат, а как о курьезе жизни, - это Боцман. Он тоже
скопидомистый, и я его однажды поддразнил, рассказав, как люди копить
умеют. Что до посланного Пастуху письма, так оно еще не дошло. Значит, и
то, что никто не знает о сегодняшнем моем визите, тоже правда.
- Это как же тебя твои дружки одного да с такой ценностью отпустили? -
не унимался Полянкин.
- Какая ценность, если там бомба? И они ж не отпускали! - Я замялся,
как бы стараясь побыстрее придумать убедительное объяснение. На самом-то
деле у меня было время версию сочинить заранее. - Я сам! Сам, да. Хотел
узнать: нельзя ли как-нибудь так посмотреть, что внутри кейса, чтобы не
рвануло? Вдруг там такое, на чем мы еще копеечку ухватим?
- А ты не думал, что за эту "копеечку" тебе шею могут свернуть? -
вроде бы из сострадания, но больше от желания показать мне мою же глупость
спросил Полянкин. - А заодно и мне вместе с тобой и твоей шайкой, понял -
нет?
- Так мы, может быть, еще ничего не возьмем... - искренне удивился я.
- За что ж сворачивать? Но если там бомба, то с того, кто ее всунул,
по понятиям можно неплохую компенсацию слупить, верно?
- А что с тебя самого компенсацию со шкурой слупят, об этом ты не
подумал? - рассудительно осадил меня хозяин берлоги.
Я чуть не зауважал его за осторожность. Но даже за километр было
видно, как ему самому хочется посмотреть: что же там, в кейсе, из-за
которого такая суета?
Душевные терзания Полянкина явно были из тех, о которых говорится
"хочется и колется". Если он откроет, а там нечто достаточно ценное, то
тогда от меня стоит избавиться. Вдруг я все-таки хоть кому-то сболтнул о
нем? Хозяева ценности явятся сюда, и тогда дело всей династии Полянкиных
пойдет коту под хвост. Но если я о его подвале и на самом деле молчал, то
тогда, если Михаил не рискнет открыть кейс, получится, что он глупо
отказался от барыша. Решиться при такой скудной информации на риск -