"Андрей Таманцев. Автономный рейд (Солдаты удачи)" - читать интересную книгу авторабраслет и кейс, отцепил меня от них и ловко подключил глушилку к сети.
Наконец-то я смог снять куртку и чуть отойти от жары. Насколько в моей замше холодно на улице, настолько душно тут. Когда я иссяк, Михаил Федорович насупился, пряча радостно заблестевшие глазки. Сурово отчитав меня и моих приятелей за верхоглядство, принялся въедливо выпытывать: кому я рассказывал о нем и его казематах вообще и о сегодняшнем к нему визите в частности? Настал момент из тех, которыми так густа моя работа: дурить голову тому, кто старается тебя обуть. Хотя сегодня, пожалуй, я с удовольствием бы и без этого. Притомился. В сон тянуло так, будто сотню кэмэ по горам отчапал. А Полянкин все приставал с расспросами. Сначала я старался спрятать глаза, но потом как можно честнее, едва ворочая вялым языком, забожился, простодушно уставившись на Полянкина: - А как же! В смысле никому и никогда . Ей-богу! Что я, дурак? То есть, конечно дурак... Что так вляпался... Но не совсем же?! Никому я о вас не говорил, и что я с этим кейсом тут, тоже ни одна живая душа не знает. Самое смешное, что все это было чистой правдой. Вот много я в своей жизни разного делал, но выдать того, кто мне персонально доверился, никак не могу. Даже самым близким друзьям. Не могу, и все. Слова поперек горла встают. Единственный, кто слышал от меня кое-что о Полянкине, да и то не конкретно, без координат, а как о курьезе жизни, - это Боцман. Он тоже скопидомистый, и я его однажды поддразнил, рассказав, как люди копить умеют. Что до посланного Пастуху письма, так оно еще не дошло. Значит, и то, что никто не знает о сегодняшнем моем визите, тоже правда. - Это как же тебя твои дружки одного да с такой ценностью отпустили? - - Какая ценность, если там бомба? И они ж не отпускали! - Я замялся, как бы стараясь побыстрее придумать убедительное объяснение. На самом-то деле у меня было время версию сочинить заранее. - Я сам! Сам, да. Хотел узнать: нельзя ли как-нибудь так посмотреть, что внутри кейса, чтобы не рвануло? Вдруг там такое, на чем мы еще копеечку ухватим? - А ты не думал, что за эту "копеечку" тебе шею могут свернуть? - вроде бы из сострадания, но больше от желания показать мне мою же глупость спросил Полянкин. - А заодно и мне вместе с тобой и твоей шайкой, понял - нет? - Так мы, может быть, еще ничего не возьмем... - искренне удивился я. - За что ж сворачивать? Но если там бомба, то с того, кто ее всунул, по понятиям можно неплохую компенсацию слупить, верно? - А что с тебя самого компенсацию со шкурой слупят, об этом ты не подумал? - рассудительно осадил меня хозяин берлоги. Я чуть не зауважал его за осторожность. Но даже за километр было видно, как ему самому хочется посмотреть: что же там, в кейсе, из-за которого такая суета? Душевные терзания Полянкина явно были из тех, о которых говорится "хочется и колется". Если он откроет, а там нечто достаточно ценное, то тогда от меня стоит избавиться. Вдруг я все-таки хоть кому-то сболтнул о нем? Хозяева ценности явятся сюда, и тогда дело всей династии Полянкиных пойдет коту под хвост. Но если я о его подвале и на самом деле молчал, то тогда, если Михаил не рискнет открыть кейс, получится, что он глупо отказался от барыша. Решиться при такой скудной информации на риск - |
|
|