"Владимир Германович Тан-Богораз. На реке Росомашьей " - читать интересную книгу автора

Надо заметить, что миниатюрные размеры полога делали гораздо более
трудным для наших сверхъестественных гостей сохранение неуловимости; но они
вертелись буквально у нас под носом, не производя лишнего шума и никого не
задевая.
Дольше других прогостил у нас один дух, прилетевший, по его собственным
словам, из девятой вселенной. Это была особа женского пола, которая сначала
говорила на обычном непонятном языке, свойственном заоблачным сферам. На
приглашение Тылювии говорить по-чукотски она выразила опасение, что мы
станем смеяться над её произношением, но потом всё-таки заговорила,
действительно варварски бормоча и проглатывая звуки.
Она объяснила, что ей было трудно решиться прийти к нам, так как она
большая домоседка и редко посещает чужих людей, но ей не хотелось отказывать
Тылювии в её просьбе. Вероятно, это была какая-то старая дева, ибо она не
преминула довольно жеманным тоном прибавить, что ей стыдно быть в
присутствии стольких мужчин.
Однако, пропев свой напев и постучав колотушкой по бубну, она медлила
уходить и после незначительных переговоров захотела исполнить обязанности
духа-охранителя и стала объяснять при помощи различных окольных и
причудливых оборотов речи, что у Ятиргина есть враг, которого он должен
остерегаться. При дальнейших разъяснениях враг оказался долговязым Энмувией,
недавним соперником в борьбе мужа Тылювии. Оказывалось, что Энмувия в
минувшую ночь творил заклинания, имевшие целью ослабить силу Ятиргина, и
поэтому-то ему дважды удалось приподнять его и отбросить наотмашь.
В утешение она произнесла несколько неясных выражений, по-видимому
заключавших в себе урозу против Энмувии. Покончив с Ятиргином, она стала
приставать к Айганвату, что он обидел каких-то "чёрненьких жителей пустыни,
ходящих пешком", но ни за что не хотела дать более подробных объяснений.
Наконец я выразил догадку, что дело идёт о медведях. Айганват не на шутку
перепугался, особенно когда невидимая гостья погрозила ему, что, в возмездие
за обиды чёрненьким, его ожидает истощение сил и невозможность предаваться
его любимому занятию -- охоте на диких оленей. Взволнованным голосом он стал
оправдываться, уверяя, что он никогда не обижал чёрненьких, ходящих пешком.
Я напомнил ему, что в прошлом году, во время одной из наших поездок, он
ходил на лыжах осматривать медвежью берлогу.
-- Я не виноват! -- укоризненно ответил он. -- Это ты! Ты посылал!.. Да
и никого там не было, пустая берлога...
Как бы то ни было, обстоятельство это осталось без дальнейшего
разъяснения, ибо интересная гостья вдруг объявила, что дыхание её слабеет,
и, постучав на прощание в бубен, удалилась из полога, конечно, торопясь
возвратиться в своё покинутое жилище.
Тылювия после этого ещё довольно долго продолжала распевать свои напевы
и вызывать духов, но они не представляли особенного интереса. Ятиргин
наконец заснул. Айганват не спал по необходимости и время от времени усталым
голосом выкрикивал формулы ответов. Я тоже чувствовал непреодолимое влечение
к сну, но никак не мог собраться с духом для того, чтобы попросить Тылювию
отложить в сторону бубен. Наконец она, по-видимому, поняла, что пора
прекратить. Вызвав из бубна целую серию трескучих залпов и пропев подряд
около десятка очень длинных и сложных напевов, она остановилась и сказала:
-- Уже рассветает, а вставать надо рано... Может быть, вы хотите
спать?..