"Сюзан Таннер. Пленница гор" - читать интересную книгу автора

Лаоклейн высоко поднял факел и осветил ее стройную фигуру. Дара
почувствовала себя беззащитной на широкой кровати. Он смотрел на нее без
сожаления. Его голос прогремел в тишине:
- Я иду встречать твоего брата. Молись за него, если хочешь, чтобы он
остался жив. Пощады не будет!
Она ничего не ответила. Он повернулся и ушел. Звук его шагов гулко
раздавался в пустом доме. Прошло довольно много времени, прежде чем она
смогла заставить себя подняться. Она одевалась трясущимися руками. При свете
свечи, зажженной от углей в камине, она завязала в узел волосы и заколола их
сзади несколькими дорогими деревянными шпильками, которые ей дала Лета. Дара
не находила слов для молитвы и от этого горевала. Вера в Бога была частью ее
жизни. Дара никогда не представляла, что она может пошатнуться. Но она все
время думала, принесли ли пользу Кервину ее молитвы и ее вера.
Свет свечи был слишком слаб, чтобы осветить совершенно темную верхнюю
часть замка. Пустые комнаты молчаливо свидетельствовали о торопливом
отъезде. Дара медленно спустилась по лестнице, не зная, куда идет. Факелы в
большом зале не горели, тусклый огонь в камине освещал Лету и служанку. Они
сидели, съежившись от страха. Их молчаливые взгляды проводили ее до двери.
По их лицам Дара поняла, какая судьба ее ждет, если Лаоклейн не вернется
живым. Ее разорвут на части задолго до того, как Бранн сможет пробиться к
замку. У нее не было страха, хотя сразиться ей придется не только с
женщинами. В замке оставались юноши, которые были слишком молоды, чтобы
участвовать в сражении, старики и, возможно, несколько крепких мужчин,
которых оставили защищать Атдаир. Дара боялась лишь за брата. Высоко подняв
голову, она твердой походкой прошла через зал, потом вышла во двор. Не
останавливаясь, она дошла до ворот, прижалась к холодному железу и стала
вглядываться в темноту, окутавшую холмистые пустоши.

***

Лаоклейн встретил Бранна в тени холмов, вдали от Атдаира. Его резкая
команда задержала нетерпеливых воинов, готовых напасть на англичан при
первом же их появлении. Райланд тоже сдержал свое войско. Сам выехал вперед,
остановился и стал ждать. В мерцающем свете луны, которую заволакивали
облака, не было видно, что он одет в богатые одежды, какие когда-либо видели
при дворе короля Генри. На нем был шелковый камзол с вышитыми яркими
виноградными лозами, черная бархатная накидка, отороченная соболем. Оружие,
висевшее у него сбоку, не шло к его одежде. Эти твердые, крепкие клинки
предназначались для одной-единственной цели.
Лаоклейн остановил своих людей и вышел вперед, навстречу англичанину.
Ниалл был в нескольких шагах позади него. Дункан встал впереди воинов, он
был готов отдать им команду атаковать в случае предательства,- команду, в
которой едва ли нуждались мужчины, стремящиеся начать битву. Сердце старого
хозяина переполнялось гордостью, когда он видел своих сыновей. На их широких
спинах были пледы с эмблемой рода Макамлейдов. Они тяжело раскачивались у их
ног, затянутых в шерстяные чулки.
Руод держал свою лошадь с краю этой группы. Его нетерпение передавалось
лошади, которая пританцовывала и фыркала от того, что ее сдерживали. Криво
усмехаясь, он не спускал своих полных ненависти глаз с Лаоклейна. Руод не
знал, что Гервалт ни на минуту не выпустил его из своего поля зрения.