"Сюзан Таннер. Путы любви ("Макамлейды" #1)" - читать интересную книгу автора

Даре принесли воду и чистое льняное полотенце. Она вымыла и вытерла
руки. Лаоклейн встал и протянул ей свою руку, но Дара пренебрегла ею.
Лаоклейн покраснел от злости, а Дара посчитала это своим вознаграждением.
Тогда он грубо схватил ее за руку и повел к лестнице, подгоняя вперед, когда
она задерживалась. В зале все смолкло, когда они уходили. Дара была уверена,
что, взгляни она на присутствующих, она увидела бы на их лицах жадный
интерес.
Сердце Дары билось от страха. Она боялась его намерений. Она едва
видела его лицо в неясном свете факелов, прикрепленных к высоким, холодным
стенам, но даже то, что она могла различить, вселяло в нее страх. Он все еще
сжимал губы от злости после ее оскорбительного поступка. Его рука обжигала
ее даже сквозь рукав. Едва ли она смогла бы сопротивляться, задумай он
обладать ею.
Он привел ее в просторную удобную комнату. Дара с облегчением
вздохнула. Некоторые ее страхи исчезли. Это была не та крошечная комната, в
которой она провела день, и не собственные покои Лаоклейна. Этой комнатой
едва ли пользовались. И хотя в камине горели только что положенные дрова, а
на мебели только что вытерли пыль, в комнате все еще было затхло и душно.
Полог из розового дамаста был поднят над большой пуховой кроватью, а ночная
сорочка лежала поверх покрывала. Дара быстро оглядела комнату, повернулась
назад и обнаружила, что Лаоклейн стоит рядом.
Он сосредоточенно смотрел на нее, разглядывая платье. Оно было мягким,
теплым, голубого цвета, облегающий в кружевах бюст, короткий гладкий подол.
Дара стояла молча, в ожидании, лицо ее было бледно. Волосы следовало бы
причесать. Они ниспадали спутанными темно-рыжими прядями, а круги под очень
яркими глазами говорили о ее переживаниях.
Она вздрогнула и подняла руку, как бы защищаясь, хотя Лаоклейн даже не
шевельнулся. Невероятно, но он ушел, не попрощавшись, тихо, но крепко закрыв
за собой дверь. У Дары подкосились ноги, и она опустилась в глубокое кожаное
кресло, стоявшее около камина. Дрова в камине потрескивали, ее окутывало
тепло. Лаоклейн же остановился за дверью, с трудом пытаясь забыть ее образ.
Он вернулся в зал, где в одиночестве все еще сидел Дункан. Из-за него
его холостые слуги не могли лечь спать, так как их постелью был пол,
устланный шкурами. Лаоклейн наполнил два бокала и присоединился к отцу,
сидевшему у огня.
Приближалась полночь, когда Руод вернулся в крепость Атдаир. Ему было
тошно и от вина, и от своих собственных горьких мыслей. Дункан кивнул ему
головой, когда тот подошел, а Лаоклейн сделал вид, что не замечает его
присутствия, пока Руод грубо не заговорил с ним:
- Эй, брат, кажется, не так-то просто уложить девку в постель. Стоило
бы побороться, зная, какая награда тебя ожидает. Или ты потерял всякое
желание изнасиловать девчонку?
- Я так никогда не поступаю, Руод. Ты так напился, что готов приписать
мне все свои преступления?
Руод слегка качнулся, вид у него был воинственный.
- Нет ни одной девки, которая была бы не рада переспать со мной. Эта
такая же, как и все, несмотря на то, что она англичанка и с хорошими
манерами.
Только теперь Лаоклейн поднялся и посмотрел брату прямо в лицо.
- Больше я не стану тебя предупреждать, Руод. Ты хорошо знаешь, что я