"Дженет Таннер. Возвращенный рай " - читать интересную книгу автора

что, когда его не станет, останется кто-нибудь из Савиньи и продолжит его
труд. Анри старается, но это не то. Без преемственности и передачи родового
наследия от отца к сыну до скончания века разве возможно достойное
продолжение дела?
Да, его собственные сыновья погибли - и никакие благие пожелания их уже
не воротят - а дочь смогла произвести на свет только девочек, и к тому же
слишком гоняющихся за всем модным. Он слегка покачал головой, когда подумал
о Лизе, двадцатипятилетней молодой женщине, все еще незамужней, которая,
похоже, больше интересовалась левыми писателями и политиками, чем наследием
предков; о Франсуазе, которая пока еще посещает Сорбонну, но обещает пойти
такой же дорожкой, как сестра.
Нет, свои надежды он связывал именно с Ги - и вот Ги едет, чтобы
повидаться с ним. Своими иссохшими, бескровными пальцами Гийом приподнял
угол бухгалтерской книги и вытащил письмо, которое оставил на столе, чтобы,
не торопясь, снова прочитать и перечитать его.
Для Ги было непривычно приезжать в такое время года, и Гийом дал волю
своему воображению пофантазировать на тему, что за этим скрывается. Может
быть, внук, наконец, решил бросить мотаться на этих небольших двухмоторных
самолетах и окончательно переехать в Савиньи? Это было б прекрасным
решением, самой безупречной передачей власти в Савиньи. Как замечательно
было б сознавать, что Ги, наследник, находится рядом, если что-нибудь
случится с Гийомом, как это и должно рано или поздно случиться в не таком уж
отдаленном будущем. Мне и так повезло заметно больше, чем отцу и деду,
улыбаясь, думал Гийом с некоторым оттенком самодовольства.
И подумал, что, возможно, предстоящий приезд Ги позволит ему отнестись
к своей бренности и неизбежной смерти с непривычной даже для него легкостью.

- Дед, мне надо поговорить с тобой. Без посторонних, - объявил Ги.
Обед закончился; он был проведен в подчеркнуто церемонной форме, что
всегда так нравилось барону Гийому де Савиньи. Это напоминало ему все
официальные обеды, на которых он присутствовал за столь долгие годы. Даже
когда он оставался вдвоем с Луизой, они все равно вкушали еду в столовой за
длинным трапезным столом, - за которым можно удобно разместить двенадцать
человек, - с тяжелыми подсвечниками на каждом конце, из которых отбрасывался
мягкий мерцающий свет на лица присутствующих и на портреты предков,
смотрящих со стен. Именно такая процедура нравилась Гийому, еще одна
приятная привычка, подчеркивающая преемственность времен.
Сегодня же на обеде присутствовало шесть человек: он сам с Луизой, как
всегда элегантной, немного болезненной, в парижском платье из тончайшей
черной шерсти; Анри с Селестиной (зять с дочерью), у которых была
собственная анфилада комнат на втором этаже замка; Луиза, приехавшая из
Парижа на уик-энд и, понятно, Ги. Гийом смотрел на своего внука с гордостью,
и на сердце у него становилось тепло. Иногда даже ему казалось, что он
смотрит на Шарля, когда тому было примерно столько же лет, но Ги, пожалуй,
отличался от сына в лучшую сторону - крепостью характера, чего не хватало
Шарлю и что было приятно видеть во внуке Гийому, поскольку его отеческую
гордость за Шарля всегда омрачало чувство разочарования. Может быть, он
ошибался, что проникся такой уж неприязнью к Кэтрин, думал он, потому что
эту крепость Ги унаследовал от нее, а манера воспитания его матери закалила
его еще больше. Но несмотря на все это, Гийом не смог простить ей того, что