"Дженет Таннер. Дочь роскоши" - читать интересную книгу автора

покачивались в изящной руке, ногти были покрыты лаком точно такого же
персикового оттенка, как и ее костюм. Общее увлечение туфлями-лодочками на
плоской подошве прошло мимо Деборы, и, будучи чуть выше метра пятидесяти,
она никогда не чувствовала себя достаточно высокой, чтобы носить их и
выглядеть при этом элегантно. В юности она раскачивалась на шпильках,
игнорируя туфли на платформе начала семидесятых, так же, как сейчас
игнорировала "плоскодонки". Но сейчас высокие каблуки, что она носила, были
последним словом, изысканного вкуса, они происходили от Маноло Блахник и
Русселя и Бромли, а мягкая кожаная сумка, свисавшая с плеча, была, без
сомнения, от Гуччи. Почти вся одежда имела ярлыки дизайнеров Версаче и
Унгаро, Лагерфельда и Кризи, и даже белье было от Ла Перла. "Ты сошла с
ума - платить такую уйму денег за пару панталон!" - как-то раз воскликнула
Катрин, тетушка ее мужа. Катрин была известна тем, что ей доставляло
огромное удовольствие отпускать оскорбительные замечания, поэтому Дебора
лишь улыбнулась и ничего не ответила. У нее не было желания объяснять, что
секрет ее уверенности в себе заключался в том, что она носила одежду
знаменитых модельеров, и без этого даже теперь чувствовала себя слегка
неуклюжей. Маленькая девчушка, одетая в лучшее материно платье, или актриса,
играющая очередную роль, - ни тот, ни другой облик не устраивал Дебору. Она
так много трудилась, чтобы стать тем, кем стала, что проявить в чем-нибудь
хотя бы маленькую слабость было для нее ужасно.
Первые пассажиры с самолета компании "Джерси Эйрвейз" прошли через
таможню, и Дебора окинула их критическим взглядом. Когда ей предложили
поехать встретить племянницу мужа, она не сомневалась, что узнает ее, но
теперь у нее не было прежней уверенности. Фото, которое ей показала София,
ее свекровь, могло не иметь сходства с девушкой из Австралии. Фотографии
могут быть очень обманчивыми. Джулиет может даже... Боже упаси! - напоминать
свою мать! Желудок Деборы при этой мысли мучительно сжался, и она
почувствовала отголоски смятения, охватившего ее, когда София сказала ей,
что Джулиет прилетает на Джерси.
О нет. Только не дочь Молли...
Конечно, она скрыла свои чувства. Позволить им выплеснуться наружу -
значит показать Софии и, что еще более важно, - Дэвиду, что прошлое для нее
не мертво, а лишь спит. Вот уже почти двадцать лет, как она не видела Молли,
но ненависть и ревность оставались все такими же острыми. Неважно, что она
сейчас была счастлива и преуспевала во всем, неважно, что жизнь у нее
сложилась удачно. Когда-то Молли тяжело ранила ее, рана полностью так и не
исцелилась: мысль о ней - кошмар элегантной, утонченной Деборы Лэнглуа -
могла превратить ее, как Золушку при полночном бое часов, в девушку, какой
она когда-то была - испуганной, отчаявшейся и безумно влюбленной в человека,
которому до нее не было дела. Но ради своих целей и намерений Дебора
перешагнула через все это и редко в течение долгих лет позволяла себе даже
думать о Молли. Однако весть о том, что дочь Молли приезжает на Джерси,
воскресила в памяти все так, словно это было вчера.
Наплывы памяти беспокоили Дебору несколько дней. Она даже решила уехать
куда-нибудь, чтобы избежать встречи с дочерью Молли. Уже несколько лет она
обещала себе поездку в Нью-Йорк, надо было лишь позвонить своим друзьям, и
она могла бы запрыгнуть в самолет и оставить Атлантический океан между собой
и Джулиет. Но даже когда пришла эта мысль, она поняла, что не сможет этого
сделать. Оставить Джерси сейчас, накануне приезда Джулиет, было бы слишком