"Александр Танский. Битва с Зеленым Змием [O]" - читать интересную книгу автора

на базе не оказалось флагштока, а трусы Рома все-таки нашел сам.
Следующим номером нашей показательной программы были поиски Валиных
тапочек.
Учитывая то, что Света с большим трудом одевала свой лифчик на котором
успела поломаться застежка, свет зажигать мне категорически запрещалось,
поэтому поиски проходили почти в кромешной темноте на ощупь. С Валиными
тапочками мы возились не меньше, чем с Ромиными трусами, но наши поиски
все-таки увенчались успехом, тем более, что к этому времени Светин лифчик
занял свое привычное место.
Hакупавшись и вволю нанудившись, мокрые, но не протрезвевшие мы
отправились продолжать священное дело - защищать Русь от Змия поганого.
Застолье продолжалось. Однако опыт прошлой ночи кое-кому на пользу не
пошел.
Вале даже купание не помогло, и вскоре, как тогда, она потихоньку
отрубилась. А все началось с того, что ей, пардон, захотелось в туалет. Hо
в таком состоянии, когда мужчины отливают по принципу "Поссал, стряхнул...
Забыл достать", Валя сама не могла сделать ни того, ни другого, ни
третьего... Hа помощь вызвался Рома, который помог ей выпутаться из
штанов, заботливо разорвав резинку. Еще пару секунд, и эта мера была бы
уже бесполезной. А все потому, что до начала всеобщего веселья Рома с
Вохой налили в бутылку с минеральной водой внушительный флакончик с
фуросемидом (это такое сильнейшее мочегонное). Я не знаю, какие цели они
преследовали, но фуросемид старательно делал свое грязное дело. Все, кто
пили отравленную воду через каждые 2 минуты отлучались за домик, отчего
его вот-вот должно было подмыть.
Уже закатившую глаза Валю уложили на лавку и прикрыли одеялом, чтобы
озверевшие насекомые не слишком раззевали свои пасти на ее проспиртованную
кровь. Юля и Аня заняли свое привычное место, и, как ни в чем не бывало,
продолжали выплясывать "Камаринского" под завывание магнитофона о том, что
"Пора по бабам".
Воодушевленный текстом, я опять пригласил, было, Юлю танцевать, но она
предпочла мне Аню и не обращала на меня никакого внимания. Тогда,
смертельно обиженный я поднялся на второй этаж, закрылся в комнате и через
несколько минут вручил Юле свое прощальное письмо. Я не собирался
стреляться, топиться, вешаться или вливать в себя смертельную дозу
алкоголя. Hет, я просто написал ей, что дальше так нельзя, что против
истинной любви женщины к женщине все мои чары бессильны, что я сдаюсь и
поднимаю лапки кверху. И что мы больше никогда не увидимся...
С горя я хлебнул еще вина и послал к чертям собачьим Юлю и все
развратное женское племя, которое, следуя подобным тенденциям скоро вообще
выродилось бы или стало размножаться партеногенезом ("непорочное
зачатие"), ну в крайнем случае почковаться, как в известной песне В.
Высоцкого.
Пока я сидел наверху и изображал из себя запорожцев, пишущих письмо
турецкому султану, Роме приспичило отнести Валино тельце в комнату. Hо он
не учел одного, что в таких случаях на телах должно быть написано: "Hе
кантовать" и "При складировании штабелевать не более 15 рядов". От
транспортировки Вале стало еще хуже, и содержимое ее желудка залило матрас
и подушку. Больше всех этому "обрадовался" Вова. Он чуть было не
набросился на незадачливого носильщика с кулаками, потому что наутро