"Дмитрий Тарабанов. Без дублера" - читать интересную книгу автора

Килтос улыбнулся на старое прозвище. Да, он любил есть сердца. К
сожалению, не человеческие. Куриные, говяжие, лотриновые, смайловые и
прочие...
- И тебе привет, монастырская мулатка. Смею надеяться, загар смиренных
подземелий с тебя еще не сошел. Как сходил он с меня. Пластами кожи,
которые с таким рвением обрывали м_е_с_т_н_ы_е девушки и клеили себе на
лоб...
Они дружно расхохотались. Апельсин Минервы угрожающим плодом навис над
горизонтом. Спелый сок сбегал по напряженному небу и струился огненной
дорожкой по шелушащейся поверхности воды. Касался теплой влажностью
женских ножек.
- Местные... - проговорила Эйзил, ревниво улыбаясь.
Килтос заметил ее напряжение.
- Да-да, местные! И не стоит строить из себя коренную жительницу,
никогда не покидавшую этой глубокой провинции. - Килтос наклонился и
расстегнул пряжку на легкой летней обуви. Доски под его тяжестью
заскрипели еще обреченней. - Бог приказал мостику до-олго жить... Ты ведь
не бегаешь битый день по полю, выпасая смайликов. Ты не доишь коров. Не
ощипываешь кур. Не обрезаешь крыльев лотринам. Не убираешь навоз за всей
этой живностью. Как можно причислять тебя к местным? Эйз, ты совсем
другого склада существо. В то время, как остальные работают, ты находишься
за сотни парсеков от Минервы, сидишь в студиях со всеми удобствами и
получаешь образование. Думаешь, местные знают, что такое настоящее
образование? Мы работники, а ты - ученая. Разница велика.
С юго-запада снова донесся рев - скутэр возвращался. За собой оставлял
он кровавую полосу, почти паралельную горизонту. Жжалой пилой резали воду.
- Разве это плохо, быть ученой? - удрученно спросила Эйзил.
- Малышка, я не берусь судить, что хорошо, а что плохо. Пойми, для тебя
это, может быть, и хорошо, но для меня... для нас...
Он замолк, не в силах обратить мысли в слова.
- А для вас это плохо, - закончила Эйзил.
- Для нас... для меня - это необычно, - поторопился исправиться Килтос.
- В нашем мирке все происходит по-своему. Дети влюбляются, женятся,
работают на благо новой семьи, любят друг-друга, рожают детей, ростят их,
чтобы те снова женились... Никто не задумывается над чем-то, выходящим за
пределы круга общей занятости. Назовем это так. Любая "заумность" вызывает
шквал головной боли практически у вс. Это кажется дикостью - задумываться
над натуральными проявлениями общества и природы. Всё и без того ясно.
Таких как ты считают ненужными людьми. Их обходят, боясь оказаться
разчлененными на факты и мотивации. Ты, наверное, заметила, как тебя
опасаються: вполне природный страх перед высоким. А местные любят
простоту...
- И ты тоже, - вынесла приговор Эйзил.
- И я тоже, - признал факт Килтос. - Но тебя я не миную.
Эйзил повернулась к нему. Моргнула ошарашенно.
- Что-что?
- Я. Тебя. Люблю, - помещая между слов увесистые паузы, повторил Килтос.
СТОП. Нужно растянуть время... Слишком резко все поменялось. Воск воды
плавится больно быстро. Звездолет гремит дюзами. Ветер разносит пепел.
Лепестки падают в омут, не тронутый коркой льда. Зной зимой. Включить