"Дмитрий Тарабанов. Кто не был съеден (Рассказ-натфантасмагория)" - читать интересную книгу автора

"Кто не был съеден, тот сгнил".1
Он стал первым, кто осознал это. И последним.
Позади Него полыхает Земля. Это Он ее поджог, воспользовавшись
обыкновенной зажигалкой и карманным дезодорантом. Алое пламя не в силах
вырваться за пределы атмосферы, но это создает аналог колоссальной газовой
камеры, внутри которой не выживает никто. Субстанция... Ей-богу, смешно!
Хохот Его, вырывающийся из автосинтезирующих кислород легких, заставляет
тонкие струны гравивзаимодействий дрожать, звезды чуть не вываливаются из
своих дырок, как триллионы затычек, вогнанных в одну большую
гипертрофированную задницу. Кто раньше, до него, мог догадаться, что
Вселенная есть ничто иное, как Абсолютная Задница, звезды - прыщи на
ней... нет, это прыщи-анусы в пенистой структуре пространства-времени.
Он делает очередной шаг по невидимой тропе, подхватывает облачный шар
Венеры, неторопливо катящийся мимо, обнимает рукой вдоль геодезической
орбиты, вонзая руку в ее сверхплотную атмосферу и прорывая верхний слой
литосферы кончиками давно не стриженых ногтей. Он расчесывает пятерней
облака на его поверхности, достает из кармана брюк кольт, приставляет дуло
к планете и стреляет в упор. Пуля пронзает массивное тело, разрывает по
линии одного из великих разломов, превращая Венеру в крошащееся месиво. Он
с омерзением отталкивает шар, мгновенно смещающийся с орбиты, и смеется
пуще.
Внезапная догадка лишает его речи, оставляя в сознании одинокий
истерический смех: Вселенная - извращенка. Если питание посредством
задницы - коллапс "черных дыр" - не извращение, то что это в таком случае?
Разновидность капрофагии? Не похоже. Хуже.
Всего несколько шагов отделяют Его от громадины Солнца. Он прекращает
смеяться, закусывает губу, разгоняется и совершает огромный прыжок, в
четверть астроединицы, оказываясь точно перед вздрагивающим отцом. Его
недавно начищенные туфли, слегка припорошенные космической пылью, отливают
золотым блеском в свете беснующихся протуберанцев. Силовое поле,
генерируемое Его эпителием, не позволяет человеку мгновенно сгореть.
И они стоят, разглядывая друг друга, как грейпфрут и таракан.
- Ты, наверное, надеешься, что Я сию же минуту паду пред тобой на колени и
покорно проговорю: "Вселенная, я существую!"? - спрашивает он, невзначай
прикрывая ладонью черное пятно, обозначающее дикий солнечный вихрь. - Вот
и ошибаешься. Я разочарован. Нечего меня кормить боле северными сияниями и
солнечными затмениями, кольцами Сатурна и огненным ливнем леонидов,
двухвостой бестией Хайла-Бопа и бронзовым полнолунием. Я вырос. И пришел
отомстить.
Солнце дрожит всем телом.
- За что? - спрашивает звезда-прыщ-анус.
- За халтуру, - отвечает Он и плюет во вселенскую топку.
Плевок медленно покрывает гранульную поверхность звезды, расползаясь
подобно раковой опухоли, обволакивает могучий шар со всех сторон.
Протуберанцы больше не ласкают вакуум, не в силах вырваться за пределы
амилазно-мальтазной пленки.
Он обхватывает большую, в сотни раз превосходящую Его в размерах, затычку,
прижимает к себе, постепенно, не без наслаждения, впитывает ее плазменную
массу, вплоть до всего, созданного ею за последние миллиарды лет в
радиусе Солнце - Оорта. Он невиданно растет, обгоняя праотца человечества