"Дмитрий Тарабанов. По-русски" - читать интересную книгу автора

- В эстетических целях. Красивый корабль - залог удачного контакта и
хорошей торговли. Давай, он в кладовке свернут, не ленись...
Вадим Резник второй час сидел на вахте и следил, чтобы никто из жителей
деревни не подошел к кораблю ближе, чем на сто метров. Но если бы кто-то и
подошел, он бы не стал ничего предпринимать, поскольку лобовое стекло было
в лучших традициях Контакта односторонним. Прожектор, установленный
Максимом на носу "Непоколебимого", освещал выжженную степь далеко, так
что, появись непрошеный гость, его можно бы было рассмотреть во всех
деталях и подготовить для Контакта соответствующий гардероб. Туземец не
заподозрил бы ничего.
Остопов спал в соседнем кресле, завалившись на бок, а Резник клевал носом,
внимая мерному храпу утомленного аналогичным занятием напарника. Вадим
вспоминал пюре из рептилий, подобных земным лягушкам, которое выплевывал
брансбойт вместе с чистой озерной водой. Следовало помнить, что вокруг
корабля образовалась крупная лужа. К утру сухая степная почва размякнет и
образует болотце, в которое несложно будет угодить, выпрыгивая из люка.
Ночь за стеклом была звездная, но безлунная. Переводя взгляд со степного
пейзажа на циферблат часов, Вадим Резник ждал момента, когда можно будет
безбоязненно растолкать товарища и передать ему почетный пост.
Вадим так и не понял, что увидел первым: тень, легшую поперек поля, будто
прямо перед прожектором кто-то стал, или морду в глубине коричневого
капюшона. Так или иначе, он подскочил на сидении и громким шепотом позвал
Остопова. Спал тот чутко, и долго его звать не пришлось.
- Что случилось? - сонно, но деловито и беззлобно спросил Максим, не спеша
протирать глаза.
- Вот он. Пришел.
- Чего ты его так близко подпустил? Не мог раньше разбудить, - негодовал
Остопов.
- Тише. Он нас обошел. Обвел, как вокруг... корабля. Наверное, понял,
зачем мы оставили свет.
- Зачем-зачем? Чтобы смотреть ночью. А ты думал, они не догадаются?
- Может, стоило воспользоваться ПНВ?
- Ты бы на первой секунде отключился. Убаюкивает.
- Смотри! Смотри! Что он делает?
Остопов присмотрелся. Он щурил глаза, не привыкший к свету прожектора.
Туземец в коричневом балахоне, укрытый с ног до головы, - по видимому,
гуманоид, - выдрался на нос корабля и, дул в трубку, соединенную с
мешочком на поясе. Из другой трубки, также выходящей из мешочка, вылетала
краска и равномерным слоем ложилась на стекло. Устройство напоминало
человеческий аэрограф.
- Красит, - сказали одновременно Остопов и Резник, но переглядываться не
стали. Уж очень действо занимало.
Туземец был небольшого роста, но, несмотря на то, что прожектор светил ему
в лицо, кожи разглядеть не удавалось, и она представлялась идентичной по
цвету балахону. Только на макушке оба заметили четырехугольник,
отличающийся цветом от одеяния туземца.
Торговцы сидели, затаив дыхание, а добрая половина экрана уже была
замалевана.
- Что будем делать? - спросил Резник.
- Мне интересно, зачем первобытно-пасторальному туземцу потребовалось