"Константин Иванович Тарасов. Стая ворон над гостинцем" - читать интересную книгу автора

с отрядом дюжих молодцов, начал объезжать дворы, собирая по крохам сведения
о шайке убойников. Не обминул Ванькович и двора Русиновской. Поначалу их
отношения не выходили за межу вежливости, поскольку пан Ванькович был
человеком женатым. Но когда его жена умерла, а случилось это на второй или
третий год комиссарства, судья оценил Ядвигу взглядом вольного сокола и
влюбился. Как и первому мужу Ядвиги, Ваньковичу переломилось за сорок, так
что захватившие его чувства имели целью женитьбу. Был он родовитый,
богатый, известный удачливый - достаточно основ, чтобы рассчитывать на
семейное счастье с молодой, красивой вдовой.
Что касается банды злодыг, то тут дело ничуть не улучшилось. Показания
потерпевших отсутствовали, ибо мертвые немы, и лучший следователь, не
получив хоть какой-нибудь определенной зацепки, хоть малейшего следа,
блуждал словно слепой среди трех сосен. Носился Ванькович со своей
полусотней по повету - шайка затаивалась, отъезжал - утром же чей-нибудь
двор стоял с распахнутыми воротами в той пугающей немоте, когда от хозяина
до овчарки все лежат с расколотыми головами и распоротыми животами.
Неизменная слава судьи пошатнулась, начали шептаться, что и сам он
скоро-нескоро попадется в руки убойцам и придется ему покачаться под ветром
на дубовых качелях.
Справедливость, однако, требует сказать в оправдание пана Ваньковича,
что занимался он розыском не все время. Три года подряд ходил он в летние
месяцы с минской хоругвью против татар, а осенью 1506 года бился с ними под
Клецком, где вызволили из плена сорок тысяч людей, а почти двадцать тысяч
крымчаков спластовали на полях и проселках от клецкого замка до истоков
Лани. Но как раз в августе и сентябре, когда войско под началом Кишки и
Радзивилла рубило татар и оставались ошмянские дворы без хозяев, когда умер
великий князь Александр и повсюдно царила растерянность, вот в это самое
время шайка вырезала две семьи. Только могилы своих жен и деток увидели
пришедшие с войны победители татар. Один из них, пожилого века, взял
девку-перестарку и обновил жизнь, другой, молодых лет, не выдержал утраты и
удавился. Вот вместе с тем, который удавился, счет жертв разбойной гаи
перешел за три с половиной сотни. Так что пан Ванькович всегда был в
сильном беспокойстве, и его желание раздавить шайку усиливалось страхом за
жизнь Ядвиги. Хоть ее двор был обнесен неприступной дубовой стеной, хоть
вдоль стены и ночью, и днем выгуливалась стая матерых волкорезов, хоть
удвоила Ядвига число своих гайдуков и паробков - но всякое могло случиться,
никто не заговорен на неприкосновенность от безумных душегубов. Ванькович
часто навещал Ядвигу; когда она захотела повидать сестру-монашку, он
охранял ее своим отрядом на опасном виленском гостинце. Вместе зашли они в
монастырь, где Марыля выбрала себе заботы госпитальной сиделки. "Видно, и я
приду до тебя в монастырь", - сказала Ядвига сестре. Та, взглянув на
Ваньковича и прочитав по глазам его чувства, стала убеждать, что и среди
людей можно исполнить свой христианские обязанности и долг. "Можно, -
грустно согласилась Ядвига, - но у нас так повелось последние годы, что,
засыпая, никто не знает, останется ли к рассвету в живых". Там же в Вильне
пан Ванькович просил Ядвигу пойти за него, и она дала согласие, оговорив
свадьбу на день святого Мартина, говоря иначе, на вторую неделю ноября.
Но не удалось судье долго порадоваться. Стало известно, что его
призвал князь Сигизмунд и что на Князевы укоры он отвечал рискованным
обещанием: "Или я задушу шайку, или вот этой саблей перережу себе жилы!" -