"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

тишину, и скорбная музыка эта радовала жестокое сердце аккерийца так, как
может радовать воина единственно победа над врагом.
Впрочем - и тут Дигон нахмурился - то была вовсе не его победа. Опять
волшба! В прошлом не раз приходилось ему полагаться на силы иных, никем до
конца не изведанных миров, но чистая его, земная, природная натура так и не
приняла спокойно магии - белой, черной, красной или зеленой, все равно. Он
ценил только то, что творилось при помощи собственного ума, силы, ловкости
и изворотливости, а потому все прочее (начиная от засушенных лягушачьих
лапок и кончая тем же Лалом Богини Судеб) в душе презирал, инстинктивно
сторонясь и опасаясь.
Лишь только обрывки подобных мыслей промелькнули в голове аккерийца,
он вскочил, не обращая ровно никакого внимания на вспыхнувшую тотчас боль,
выхватил меч и всей массою своей вломился в стену, без труда выбив из неё
порядочный кусок и вместе с ним вылетев на волю.
Картина, представшая здесь глазам его, в точности соответствовала
той, воображенной по звукам. Тела бандитов, распухшие как у утопленников, с
синими физиономиями и выпученными застывшими глазами, усеяли небольшое
пространство возле дома. Меж ними и на них вились, тянулись и качали
премерзкими плоскими головами змеи. Дигон, лишь в течение мига взглянувший
на них, готов был потом поклясться, что в маленьких злобных глазках гадов
светилось настоящее торжество. Сколько их обреталось тут - двадцать,
тридцать, сто - разобрать он не мог, да и не хотел трудиться. Сплюнув в
сторону побоища, он развернулся и подался к дому, где битва со змеями была
в полном разгаре.
Посреди комнаты, широко расставив ноги, стоял главарь. Меч его летал
в воздухе столь стремительно, что клинок казался всего-то серебряной
паучьей нитью, кою теребил ворвавшийся в дом ветер. Десятки в куски
разрубленных тварей лежали вокруг него, но все новые и новые, невесть
откуда прибывавшие, шипя, упорно ползли к нему, уже обвивали его сапоги и
тянули тонкие раздвоенные язычки к телу.
Двое бандитов, обезумевших от ужаса, крутились тут же. В отличие от
железно спокойного своего предводителя они повизгивали и ахали, суматошно
размахивая ятаганами и прыгая с ноги на ногу, дабы не наступить на вьющихся
по полу гадов.
Хозяин постоялого двора находился в наиболее плачевном состоянии: его
подвесили за ноги к потолку, и теперь он отчаянно дергался и вопил,
призывая бандитов немедленно освободить его.
Дигон, который в пылу вчерашней схватки все же заметил, что этот
отвратительный старик то и дело швырял в него посуду и плевался, таким
образом помогая своим приятелям, удовлетворенно хмыкнул - подлость и
лицемерие наказаны, причем самым жесточайшим способом. Змеи уже подбирались
к нему; им осталось только сразить главаря, и путь к связанной, словно
нарочно приготовленной для них жертве оказался бы открыт. Понимая это,
двурушник вертелся необыкновенно энергично - можно было даже подумать, что
его уже укусили. К сожалению, цвет костистого лица свидетельствовал об
обратном: он явно пребывал в полном здравии, что расстраивало не только
аккерийца, но и бандитов. Так, в момент, когда Дигон распахивал дверь,
главарь вдруг резко развернулся и, ощеря зубы, разрубил веревку, на коей
болтался старик. Визжа, тот упал на пол и быстро пополз на четвереньках в
угол, а оттуда навстречу ему уже стремились гады.