"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

ругательства в адрес лентяев, что готовы нежиться в постели и ночь и день
напролет. Кстати, к лентяям относился и белый медведь Лумо, который тоже
пока отсутствовал.
Пеппо, по молодости лет не особенно угнетенный вчерашним созерцанием
неземной красоты камня Богини Судеб, фыркал, слушая излияния старого слуги.
Правда, всю ночь ему снились хризопрасы, рубины и бриллканды, но утром все
забылось, и настроение сохранилось ровное - такое, как всегда.
Остальные, по всей видимости, не могли похвастаться тем же. С прежним
аппетитом поглощая фазанов, только снятых с вертела, они хранили молчание -
угрюмое, тяжелое, отстраненное. Сокровище Сервуса Нарота, цены не имеющее,
поразило их до глубин души. Наверняка все они, думал юноша, преисполнились
зависти и теперь ломают головы над тем, как бы и где бы приобрести нечто
подобное по великолепию и силе. Только Гвидо и этот эганец - Леонардас -
хранят спокойное, вовсе незамутненное дурными мыслями выражение лица...
- Да что ж это такое! - вдруг нервно воскликнул Бенино, швыряя на
стол надкусанный персик. - Ламберт! Сходи к хозяину, позови его к столу!
- Слушаю, господин, - довольный приказанием (сам он не осмелился бы
потревожить рыцаря), старый слуга стрелой метнулся к лестнице.
Пеппо нахмурился: раньше Бенино не позволял себе так вольничать в
чужом доме. Странно... Сквозь опущенные ресницы он внимательно всмотрелся в
лицо брата и ещё раз повторил себе: "странно..." Глаза с расширенными
зрачками блестят, лицо бледно, как бывает с ним лишь после бурно
проведенной ночи, а тонкие пальцы ни мига не находятся без движения...
- Надо и Лумо разбудить, - вздохнул Гвидо, поднимаясь. -
Пойду, постучу...
Но стоило ему сделать шаг вперед, как вдруг сверху раздался дикий, ни
с чем не сравнимый вопль, заключающий в себе и ужас, и отчаяние, и... О, от
этого вопля волосы у всех стали дыбом! Придурковатый Леонардас чуть не
свалился с табурета, супруги одновременно вздрогнули, а Гвидо подскочил на
месте и ринулся наверх с такой скоростью, какую трудно было предположить,
глядя на этого человечка с коротенькими ножками.
Философ, не мешкая и четверти мига, вылетел из-за стола и понесся
вслед за младшим Деметриосом, по пути громко проклиная Бургана и себя
самого. Другие гости тоже не остались ждать. Повскакав с мест, они
заспешили наверх по лестнице, обмирая от вопля, который все не прекращался.
Наверное, один Бенино знал, что произошло. Перепрыгивая ступеньки, он
уже страдал от мысли, что не сумел помочь, не сумел предотвратить то, чего
страшился его друг Сервус Нарот - то бишь убийства. Он хотел оправдать себя
тем, что все случилось слишком скоро, неожиданно скоро, но тут же с
негодованием на себя самого отринул сие извинение преступной беспечности.
Миллионы мыслей пронеслись в его голове за то короткое время, какое
стремился он к комнате рыцаря. Миллионы чувств, основными среди коих были
укор, стыд и отчаяние, испытало его сердце тогда же. Скрипя зубами в
бессильной ярости, Бенино подбежал к настежь распахнутой двери, ворвался
внутрь, сбив с ног Гвидо, и тут остановился...


* * *

Картина, представшая глазам философа, а за ним и глазам других