"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

- Угу, - сказал бродяга отсутствующим голосом, уставясь в одну точку
на горизонте. То ли жалко ему было расставаться со змеями, то ли некая
мысль посетила его в этот миг, но он не тронулся с места, пока Дигон не
поднял его за шиворот и не поставил на ноги. Тогда он тоже вздохнул - не
облегченно, а страдальчески - и поплелся за Дигоном, который уверенно шагал
впереди, ничуть не опасаясь новой встречи с гадами.
Лошади, оставленные ими посреди степи, стояли беспокойно: подымали
морды к небу и ржали, перебирали ногами. Как видно, змеи обползли их
стороной, но чуткие животные ощутили их незримое присутствие здесь. - Куда
мы? - спросил Дигона очнувшийся наконец Трилле.
- В Ордию, - коротко ответил аккериец, легко взлетая на вороного.
Парень пожал плечами, кряхтя, забрался на свою караковую.
- Не близко, - сказал он не то осуждающе, не то уважительно.
- Можешь оставаться! - ухмыльнулся жестокосердый аккериец, ударил
коня пятками и поскакал по степи, уже начинающей темнеть, ибо только
половина солнца освещала землю в это время.
Повелитель Змей в нерешительности посмотрел назад, потом на Волка,
потом опять назад. В Ордию? Не близко... Однако превозмог себя, лень свою,
которая, на удивление, присуща всем почти бродягам, и подался вслед за
Дигоном - только черной точкой он виделся уже вдалеке...


* * *

К утру он совсем обессилел. Ехали медленно, то шагом, то рысью, и
остановок не делали вовсе. Аккериец казался парню выкованным из железа:
суровое лицо его с грубыми правильными чертами не выражало ровно никаких
чувств, спина была пряма, взгляд чист. Зато Трилле едва удерживался в
седле. Он чувствовал, как бледен, как согнулись плечи словно от тяжелой
ноши; в глазах его рябило, а ноги в бедрах тряслись как у дряхлого
немощного старца. Сколько раз за ночь принимался он благодарить Митру и
всех богов за то, что послали им такую милость в виде лошадей. Пешком он
точно не смог бы пройти весь день и всю ночь без перерыва. А Волк - тот
смог бы...
В начале пути - после представления со змеями - они потолковали
немного. Так бродяга выяснил, что новый товарищ прозывается Дигоном-Волком,
что родом он из холодной северной Аккерии, что лет ему тридцать и ещё один
(на целых пять больше, чем ему, Трилле). Иных сведений выудить из Дигона
ему не удалось. На вопрос о цели их нынешнего предприятия он лишь
ухмыльнулся, а ответить - не ответил. И о жизни своей поведать не пожелал.
Пожалуй, последнее обстоятельство огорчило парня более всего. Мотаясь по
свету, он привык рассказывать сам и слушать других, так что к двадцати
шести годам различных правдивых историй в запасе у него было полно. Это
приносило не только удовольствие, но и хлеб. Длинными зимними вечерами,
когда бродягам живется совсем худо, Трилле за похлебку и горбушку
вдохновенно посвящал хозяина постоялого двора и его гостей в тайны и
приключения путешественников, описывал красоты и обычаи далеких стран, без
приукрашивания передавал легенды и сказки разных народов. Два, в лучшем
случае, три дня на этом можно было продержаться. Потом хозяину надоедало
слушать одно и то же и он, если гости не заступались, прогонял рассказчика