"Василий Тарасенко. В катакомбах времени " - читать интересную книгу автора

системы Кривой Багор. И в тот год из их с папой жизни ушла мама...
Словно почувствовав перемену в Санькином настроении и слезы, готовые
сорваться с глаз, ветер притих. Санька отчетливо помнил горькие слова,
тихо сказанные надорванным голосом отца: "Нету больше мамы, сынок... Нету
нашей мамы". Папа тогда тяжело осел в кресле приемного покоя медицинского
центра, прижал к себе обомлевшего от ужаса пятилетнего Саньку и тихо, с
надрывом, заплакал. Уже потом Сане рассказали, что его мама подцепила на
Весте, куда ездила по делам, скоротечную болезнь нервных клеток и
буквально через полчаса умерла там же, на Весте.
Саня часто вспоминал маму. Ее доброе улыбчивое лицо со смеющимися
карими глазами, мягкие, пахнущие мятой темные волосы, ее добрые руки,
звонко шлепавшие его за очередную проделку.
Позже Саня узнал, что у него была сестра, Валя, бойкая, как пацаненок.
Она погибла. Полезла однажды с мальчишками на опору старой заброшенной
антенны спутниковой связи и сорвалась. Это случилось через три месяца
после того, как Саня родился. Ей было тогда десять лет... Сейчас она была
бы уже взрослой особой и, наверняка, гоняла бы его тапком и обзывала
"ободранным котом"...
От горьких мыслей Саньку отвлек голос папы, раздавшийся из микрофона в
петлице рубашки защитной раскраски:
- Ау, шкет. Если ты меня слышишь, бегом домой, а то уши надеру. Темно
уже.
Только сейчас Саня заметил, что песок из оранжевого стал серым, а
корабль расцвел разноцветными огнями, превратившись в яркую елку в далеком
темном пространстве. Дом... Для него и для папы "Магеллан" давно стал
домом, самым надежным и крепким во всей Вселенной.
Санька неторопливо спустился с колокольни и снова его ворчливо
обступили гномы. Теперь в их скрипе ему слышались слова прощания и
желание, чтобы он пришел завтра снова к развалинам да потешил старых и
одиноких гномов, ушедших на пенсию со старых и списанных космических
кораблей. Мальчик выбрался на песок, обернулся к призрачному в рассеянном
вечернем свете силуэту замковых руин и крикнул:
- Я приду еще! Обязательно!
Неизвестно откуда взявшееся эхо повторило:
- Обязательно!
Обрадовавшись ответу, Санька припустил со всех ног к кораблю, огни
которого насмешливо щурились из темноты короткого местного вечера.


Суперкарго Матвей и вахтенный, младший электрик Сигурд, сидели у трапа
и резались в карты. Потрепанные картонные прямоугольники экспоната
корабельного музея порхали над крышкой притихшего столового робота-дройда,
прозванного в команде Йогом. С этим потешным членом команды было связано
много историй, ходивших по кораблю. Одна из них объясняла, почему у него
такое прозвище. Многие пытались, и в шутку и всерьез, тычками и внезапными
подножками заставить дройда уронить поднос с посудой, когда он лавировал
по столовой от стола к столу. Но Йог ни разу не разбил ни одной чашки,
даже случайно, за что его так и прозвали. Рассказывали, что однажды дройд
нарушил закон о непричинении вреда человеку. Он обиделся и надел на голову
старшему механику Копытову поднос с посудой, пообещав в следующий раз