"Александр Торин. Экстрасенс" - читать интересную книгу автора

расплылся в улыбке и оскалился.
-- Привет, Петя. Все нормально?
-- Да, все в порядке. Заждались вас, хорошо съездили?
-- Да, все нормально. -- Директор бегом поднялся на второй
этаж, пробежал мимо стендов с передовиками производства,
плакатов, наглядно демонстрирующих мощь советской науки,
запускающей в космос спутники и производящей уникальные
измерения в масштабах солнечной системы, и распахнул дверь в
кабинет дирекции.

За широким столом сидела Нина Николаевна, бессменная
секретарша, доставшаяся от прошлого директора, желчная,
увядающая женщина со сволочным характером, которую в Институте
ненавидели. Она увлеченно болтала по телефону, но увидев
появившегося директора, судорожным движением бросила трубку и
лицо ее приобрело радостное выражение.
-- Сергей Васильевич, заждались-то как...
-- Все в порядке, Ниночка?
-- Да, как у Вас-то поездочка, отдохнули? А здесь Вас
дожидаются, с заказами, комиссия по приему хоздоговоров,
путевки... -- она извлекла из ящика стола толстую папку с
бумагами.
-- Потом, потом, Ниночка, и никого ко мне не пускайте, я
занят, я очень занят. Только если будут звонить из Кремля или
из Президиума, соединяйте. Поняли?
-- Да, -- Нина Николаевна побледнела, -- а что случилось?
Какие-нибудь неприятности?
-- Нет, нет, просто мне нужно поработать, срочные дела.
-- Ну я Леночке позвоню, сообщу, что Вы вернулись, --
глаза секретарши ехидно блеснули.
-- Я же сказал, никого не пускать, с Леной я сам потом
поговорю. Вы поняли?

Сергей Васильевич проскользнул в высокую, до потолка дверь
своего кабинета и плотно закрыл ее. Из окна был виден
заснеженный двор старого Московского университета, на голых
деревьях лежали шапки сизого снега. Из-за крыши соседнего
здания торчал шпиль Спасской башни с рубиновой Кремлевской
звездой. В кабинете было тихо, слегка пахло пылью, и в
полумраке поблескивали стекла книжного шкафа, неподвижно висели
многочисленные почетные грамоты с золочеными профилями Ленина,
и дипломы с красными флагами, угрожающе переплетенными, будто
готовящимися для удара по гидре мирового империализма молотами
и серпами.

Директор снял пальто, и с опаской, оглянувшись через
плечо, отодвинул рукав пиджака. Руки его слегка дрожали. Под
рубашкой фиолетовым пятном багровела язва, оставшаяся от того
рокового ожога. В середине образовалась корочка из спекшейся
крови, кожа по бокам была грубой и начинала шелушиться. Сергей