"Е.В.Тарле. Наполеон" - читать интересную книгу автора

предугадывали, чем кончится это движение. "Консервативные республиканцы"
парижской буржуазии, для которых уже и термидорианский Конвент казался
слишком революционным, расчищали дорогу реставрации. И Конвент сразу же,
начиная с 7 вандемьера (т.
е. с 29 сентября), когда стали поступать тревожнейшие сведения о
настроениях центральных частей Парижа, увидел прямо перед собой грозную
опасность. В самом деле: на кого он мог опереться в этой новой борьбе за
власть? Всего за четыре месяца до того, после зверской прериальской
расправы с рабочими предместьями, после длившихся целый месяц казней
революционных якобинцев, после полного и проведенного с беспощадной
суровостью разоружения рабочих предместий,- Конвент не мог, разумеется,
рассчитывать на активную помощь широких масс.
Рабочие Парижа смотрели в тот момент на комитеты Конвента и на самый
Конвент как на самых лютых своих врагов. Сражаться во имя сохранения власти
в будущем Совете пятисот за двумя третями этого Конвента рабочим не могло
бы и в голову прийти. Да и сам Конвент не мог и помыслить вызвать к себе на
помощь плебейскую массу столицы, которая его ненавидела и которой он
страшился. Оставалась армия, но и здесь дело было неблагополучно. Правда,
солдаты без колебаний везде и всегда стреляли в ненавистных
изменников-эмигрантов, в роялистские шайки и отряды, где бы они их ни
встречали: и в нормандских лесах, и в вандейских дюнах, и на полуострове
Кибероне, и в Бельгии, и на немецкой границе. Но, во-первых, вандемьерское
движение выставляло своим лозунгом не реставрацию Бурбонов, а якобы борьбу
против нарушения декретом Конвента самого принципа народного суверенитета,
принципа свободного голосования и избрания народных представителей, а
во-вторых, если солдаты были вполне надежными республиканцами и их только
сбивал или мог сбить с толку ловкий лозунг вандемьерского восстания, то с
генералами дело обстояло значительно хуже. Взять хотя бы начальника
парижского гарнизона генерала Мену. Одолеть налетом Антуанское рабочее
предместье 4 прериаля, покрыть город бивуаками, арестовывать и отправлять
на гильотину рабочих целыми пачками - это генерал Мену мог сделать и делают
с успехом; и когда вечером 4 прериаля его войска с музыкой проходили, уже
после победы над рабочими, по центральным кварталам столицы, а высыпавшая
на улицу нарядная публика с восторгом приветствовала и самого Мену и его
штаб, то здесь было полное единение сердец и слияние душ между теми, кто
делал овацию, II тем, кто был предметом овации. Мену мог чувствовать себя
вечером 4 прериаля представителем имущих классов, победивших враждебную
неимущую массу, предводителем сытых против голодных. Это было ему ясно,
понятно и приятно. Но во имя чего он будет стрелять теперь, в вандемьере, в
эту самую, некогда его приветствовавшую, нарядную публику, плотью от плоти
и костью от кости которой он сам является? Если между Мену и
термидорианским Конвентом можно было бы установить какую-нибудь разницу, то
именно в ТОм, что этот генерал был значительно правее, реакционнее
настроен, чем самые реакционные термидорианцы. Центральные секции
домогались права свободно избрать более консервативное собрание, чем
Конвент, и расстреливать их за это генерал Мену не захотел.
И вот в ночь на 12 вандемьера (4 октября) термидоианские вожди слышат
ликующие крики, несущиеся со всех сторон: демонстративные шествия,
громогласные восторженные восклицания распространяют по столице известие,
что Конвент отказывается от борьбы, что можно будет обойтись без сражения