"Е.В.Тарле "Павел Степанович Нахимов" [И]" - читать интересную книгу автора

подошел к неприятелю "Азов", и во флоте говорили, что "Азов" громил турок
с расстояния не пушечного выстрела, а пистолетного выстрела. Нахимов был
ранен. Убитых и раненых на "Азове" было в наваринский день больше, чем на
каком-либо ином корабле трех эскадр, но и вреда неприятелю "Азов" причинил
больше, чем наилучшие фрегаты командовавшего соединенной эскадрой
английского адмирала Кодрингтона.
Так начал Нахимов свое боевое поприще.
Вот что говорит об этих первых блистательных шагах Нахимова близко
наблюдавший моряк-современник:
"В Наваринском сражении он получил за храбрость георгиевский крест и
чин капитан-лейтенанта. Во время сражения мы все любовались "Азовом" и его
отчетливыми маневрами, когда он подходил к неприятелю на пистолетный
выстрел. Вскоре после сражения я видел Нахимова командиром призового
корвета "Наварин", вооруженного им в Мальте со всевозможной морской
роскошью и щегольством, на удивление англичан, знатоков морского дела. В
глазах наших... он был труженик неутомимый. Я твердо помню общий тогда
голос, что Павел Степанович служит 24 часа в сутки. Никогда товарищи не
упрекали его в желании выслужиться, а веровали в его призвание и
преданность самому делу. Подчиненные его всегда видели, что он работает
больше их, а потому исполняли тяжелую работу без ропота и с уверенностью,
что следует им или в чем можно сделать облегчение, командиром не будет
забыто".
Двадцати девяти лет от роду он стал командиром только что
выстроенного тогда (в 1832 году) фрегата "Паллада", а в 1836 году
командиром "Силистрии" и, спустя несколько месяцев, произведен в капитаны
1-го ранга. "Силистрия" плавала в Черном море, и корабль выполнил за
девять лет своего плавания под флагом Нахимова ряд трудных и ответственных
поручений.
Лазарев безгранично доверял своему ученику. В 1845 году Нахимов был
произведен в контр-адмиралы, и Лазарев сделал его командиром 1-й бригады
4-й флотской дивизии. Его моральное влияние на весь Черноморский флот было
в эти годы так огромно, что могло сравниться с влиянием самого Лазарева.
Дни и ночи он отдавал службе: то выходил в море, то стоял на Графской
пристани в Севастополе, зорко осматривая все входящие в гавань и выходящие
из гавани суда. По единодушным записям очевидцев и современников, от него
решительно ничто не ускользало, и его замечаний и выговоров страшились
все, начиная с матросов и кончая седыми адмиралами, которым Нахимов вовсе
не имел ни малейшего права делать замечания по той простой причине, что
они были чином выше его. Но Нахимов этим обстоятельством решительно
никогда не затруднялся. На пристани, на море была его служба, там же были
и все его удовольствия. Денег у него водилось всегда очень мало, потому
что каждый лишний рубль он отдавал матросам и их семьям, а лишними рублями
у него назывались те, которые оставались после оплаты квартиры в
Севастополе и расходов на стол, тоже не очень отличавшийся от боцманского.
На службу в мирное время он смотрел только как на подготовку к войне,
к бою, к тому моменту, когда человек должен полностью проявить все свои
моральные силы. Еще во время кругосветного плавания лейтенант Нахимов
однажды чуть не погиб, спасая упавшего в море матроса; в 1842 году
командир "Силистрии" Нахимов бросился без всякой нужды в самое опасное
место, когда на "Силистрию" наскочил корабль "Адрианополь". А когда