"Е.В.Тарле "Павел Степанович Нахимов" [И]" - читать интересную книгу автора

Когда капитан Лебедев, посланный Меншиковым с Мекензиевой горы в
Севастополь, прибыл туда 13 (25) сентября, то Корнилов допустил его в
заседавший как раз военный совет.
Корнилов так сформулировал вопрос, который он предложил совету: "Что
предпринять по случаю брошенного на произвол судьбы князем Меншиковым
Севастополя?" Можно легко поверить, что Корнилов в Самом деле "умышленно
невнимательно" обращался при этом с посланцем Меншикова. Нахимов был мягче
и расспрашивал Лебедева об армии, уведенной Меншиковым. Но кончил вполне в
нахимовском стиле. Лебедев по окончании вопросов спросил Нахимова, в свою
очередь, что же ему доложить светлейшему о действиях в Севастополе. "А вот
скажите, что мы собрали совет и что здесь присутствует наш военный
начальник, старейший из нас всех в чине, генерал-лейтенант Моллер,
которого я охотно променял бы вот на этого мичмана". И Нахимов указал на
входившего Костырева. Генерал Моллер, услыхав, что речь идет о нем,
приподнявшись, обратился к Павлу Степановичу, но, узнав о предмете
разговора, опять сел. И не только "опять сел", но заявил, что добровольно
подчинится младшему в чине Корнилову. Да и как после подобных комплиментов
Нахимова мог бы он поступить иначе?
Корнилов не только убежден был, подобно Тотлебену - да и подобно
подавляющему большинству русских командиров, - что союзники могли легко
овладеть Севастополем сейчас, после сражения при Альме, но он вплоть до
18(30) сентября считал немедленную гибель города очень вероятной,
поскольку Меншиков не прислал подкреплений.
Тотлебен смотрел в эти дни на положение вещей так же мрачно, как
Корнилов и Нахимов: "Наше положение в Севастополе было критическое:
ежеминутно готовились мы встретить штурм вдесятеро сильнейшего неприятеля
и, по крайней мере, умереть с честью, как храбрые воины... Севастополь...
с сухопутной стороны не был почти совсем укреплен, так что был совершенно
открыт для превосходных сил неприятельской армии. Начертание укреплений и
расположение войск поручено мне адмиралом Корниловым. Нам помогает также
храбрый адмирал Нахимов, и все идет хорошо... Случались дни, когда мы
теряли всякую надежду спасти Севастополь; я обрекал себя уже смерти,
сердце у меня разрывалось..."
Но именно с 18 сентября, когда он писал это письмо, положение уже
кажется ему лучше, чем было до сих пор: появилась первая надежда, что
Меншиков усилит севастопольский гарнизон и пришлет подмогу.
18 сентября Меншиков, наконец, приблизив свою армию к Севастополю,
побывал в городе, виделся с Корниловым и предупреждал его, чтобы впредь он
не беспокоился, если действующему отряду потребуется сделать еще
какую-нибудь диверсию затем, чтобы отвлечь внимание неприятеля от
Севастополя. Но Корнилов плохо верил в стратегию главнокомандующего и
упорствовал на необходимости усилить гарнизон, и князь, "снисходя на
односторонний взгляд еще неопытного в военном деле адмирала, уважая
лихорадочную его заботливость о сосредоточении себе под руку всех средств
к обороне Севастополя, главное же - сознавая, как важно ободрить столь
незаменимого своего сподвижника", согласился. Другими словами, Меншиков в
это время не очень уверенно себя чувствовал и не решился спорить с
Корниловым.
Тотчас же из команд, снятых с кораблей, стали формироваться батальоны
под начальством корабельных командиров для действия на берегу.