"Вадим Тарасенко. Мат в три хода" - читать интересную книгу автора

люксовским номерам в пятизвездочных отелях. - Сергей перевернулся на
спину. - Катя, а вон видишь четыре ярких звезды?
- Где? - девушка близоруко сощурила глаза.
- Да вон, - Сергей начал рукой показывать вверх.
- Ну так что?
- Это созвездие Южный Крест. По древнему поверью он осеняет любовь. Если в
ночь, когда он ярко светит, влюбленные признаются в любви друг к другу, то
их любовь будет яркой и долгой. Один русский поэт девятнадцатого века...
- Какого века русский поэт?
- Девятнадцатого. Не перебивай. Так вот, один поэт даже написал такие
строчки, - Сергей наклонился над девушкой, и вновь от нее приятно пахнуло
парным молоком:


И Южный Крест над ними сиял
Когда впервые он ее поцеловал
И осененные этим Крестом
Они предстали перед алтарем...


Последнее слово его губы произнесли с трудом, вступив в приятное
единоборство с женскими губами. Языки ринулись навстречу друг другу,
сплетаясь, сжимая и влажно терясь друг о друга, как бы репетируя то, что
вскоре должно произойти между их хозяевами. И после долгой, долгой паузы,
теперь уже женские губы произнесли:
- А потом, наверное, этот русский поэт девятнадцатого века дописал:


И стоял перед ними Крест
И освещал он все окрест
И одета на девушке была фата
А на ушах с сережками висела... лапша.


- Что? - Сергей от неожиданности даже отстранился от девушки.
- Скажи, милый, что, к этим прекрасным сережкам от Сережки, как ты мило
выразился, полагается бесплатная нагрузка в виде макаронных изделий?
- Не понял.
- Все ты понял, ты у меня умненький, - девушка игриво растрепала ему
волосы, - я хоть и полная дурочка в астрономии, но роман "Южный Крест"
читала. Или ты считаешь, что этот стог сена находится в Антарктиде, откуда
Южный Крест и виден, русский ты мой поэт девятнадцатого века. Стихи сам
придумал?
- Плагиатом не занимаюсь.
Оба расхохотались. Затем девушка пристально взглянула мужчине в глаза,
вздохнула, обхватила его за шею, притянула к себе и, уже на грани между
реальностью и страстью, шепнула:
- А теперь иди ко мне, милый. Согрей меня на этой антарктиде и избавь от
этой лапши... и от всего остального... Я, надеюсь, ты все-таки не настолько
стар, как поэт девятнадцатого века...