"Татьяна Анатольевна Тарасова. Четыре времени года " - читать интересную книгу автора

получалось, все с первых же дней выглядело очень красиво. Но потом наступал
период тончайшей обработки, постоянных однообразных тренировок, и мы
возвращались на круги своя...
27 ноября 1983 года Моисееву и Миненкова во Дворце спорта в Лужниках
торжественно провожали, приурочив их уход из спорта к окончанию турнира
"Московские новости". Прощаясь с публикой, Ира ни разу не назвала моего
имени. Я поймала себя на мысли, что ничуть не расстроена. Пока они ничего не
поняли. Не я отказалась от них, как считают они, и, наверное, не они
виноваты в том, что мы расстались, как утверждаю я на этих страницах. Просто
есть жизненные законы и изменить их не дано никому. В какой-то момент наш
союз стал невозможен - кто в этом виноват? Если б они пытались вести себя
по-другому, так, как хотела я, кто знает, существовал бы тогда дуэт
Моисеева - Миненков, дуэт двукратных чемпионов мира? Они во всем были
неповторимы, даже в том, что, добившись высшего звания, не захотели ничуть
себя изменить. А без этого удержаться в лидерах невозможно. Но я верю,
когда-нибудь они поймут эту нехитрую мысль.
Простилась я с ними намного раньше, чем в тот торжественный вечер,
простилась по-своему. В Вене в 1979 году на последний их выход в
показательных выступлениях я вышла, как обычно, с ними вместе и встала на
привычное место у борта. Они катались, а я плакала. Так мы прощались.
Если же спросить, кого из своих учеников я любила больше всех, нет, кто
был дороже всех, - конечно, Ира Моисеева и Андрей Миненков.

Пять минут у льда

Всегда, насколько я помню, во время соревнований фигуристов тренер
стоит у льда. Ну, если не у самого льда, то в проеме, откуда выходит
спортсмен. Пять минут, не больше, стоит он около борта. Не знаю, что движет
остальными, но о себе могу сказать точно: я убеждена, что помогаю взглядом
своим ученикам кататься. И если они падают, я ощущаю такую же боль, синяки
только не появляются.
Я не замечаю, кто стоит рядом со мной, когда на лед выходят мои
ученики. Я долго устраиваюсь, надо встать удобно, чтобы ни разу не
покачнуться. Я не слышу в этот момент никого, кто бы ни обращался ко мне с
вопросом. Я дышу, шумно дышу, ребята говорили, что на льду можно слышать мое
дыхание. К тому же у меня начинается такое сердцебиение, что, как ни дыши,
воздуха в легких все равно не хватает.
Я дышу, задыхаюсь, пульс у меня такой же, как и у них,- это проверено,
измеряли, Когда Роднина и Зайцев выходили на лед в Лейк-Плэсиде, у меня руки
свело так, что в течение получаса после их короткой программы кисти
буквально окостенели, и мне пришлось делать уколы, чтобы снять напряжение в
руке и я могла бы пошевелить пальцами.
Не люблю, когда стараются обратить внимание телезрителей во время
выступлений спортсменов на их наставников. Что там показывать? Тренер в эти
минуты каменный истукан. А я еще тихо голову начинаю втягивать в плечи. Пока
она почти полностью в шубе не исчезает. Отвлечься на что-нибудь, когда
выступают твои спортсмены, нельзя ни на секунду: надо все время их вести,
управлять их шагом, чувствовать каждое их движение. Мне кажется, что я
передаю им и свои силы, чтобы появились у ребят на льду дополнительные
возможности. Я верю, что между тренером и учениками во время соревнований