"Маркс Самойлович Тартаковский. Человек - венец эволюции? " - читать интересную книгу автора

лишь, когда это уже хобот, а не просто большой нос. Известный эволюционист
К.Завадский, предвидя такого рода возражения, говорил о "предадаптациях", то
есть мутациях, "возникших уже как готовое приспособление".
Мысль эта восходит к немецкому палеонтологу Отто Шиндевольфу,
сказавшему: "Первая птица вылетела прямо из яйца динозавра".
Так, конечно, проще всего было бы объяснить происхождение видов! Но это
в корне противоречило бы самому Дарвину, было бы самым весомым камешком,
брошенным в его труд, где лейтмотивом звучит-: "Естественный отбор
действует, только пользуясь каждым слабым последовательным уклонением; он
никогда не может делать внезапных больших скачков, а всегда продвигается
короткими, но верными, хоть и медленными шагами" (выделено мной. - М.Т.).
И это соображение великого ученого показывает, что он мыслил уже почти
"генетически", хотя ни сном, ни духом не ведал о своем современнике Грегоре
Менделе, основоположнике учения о наследственности. В самом деле
революционная кардинальная мутация покорежила бы весь слаженный организм,
вступила бы в полное противоречие с другими давно сформировавшимися его
системами. Да и вывела бы данный экземпляр-монстр с орбиты его вида.
Представим того же слона с нынешним хоботом (таким прогрессивным,
удобным!) среди его все еще бесхоботных сородичей. Ему ведь требуется еще
найти партнера для размножения, преодолеть поведенческий барьер, во многом
связанный и с внешним видом животного... Словом, не позавидуешь!
"Чтобы "монстр с перспективой" мог передать свои признаки следующему
поколению, он должен найти соответствующего партнера", - пишет Сковрон и
добавляет: "Совершенно невероятным нам кажется, чтобы в то же время и в том
же месте могло мутационным путем возникнуть несколько особей, измененных
одинаковым способом".
Это уже совершенно в духе вышеприведенного замечания профессора
Любищева, который, кстати сказать, отводил дарвинизму весьма скромное место
в объяснении загадок живой природы...
Но приспособление может быть не только таким внешне простым, как
слоновий хобот. Электрические системы у рыб-скатов куда сложнее наших
искусственных электробатарей и состоят из ряда элементов, каждый из которых
сам по себе не действует.
Южноамериканский жук-скарабей, как и европейский бомбардир, стреляет в
преследователя едким веществом - хиноном, нагретым к тому же до температуры
кипения воды. Понятно, что сам стреляющий орган нечувствителен и к едкой
химии, и к высоким температурам так же, как капсула со змеиным ядом должна
быть нечувствительной к своему содержимому. То есть одно приспособление
немыслимо без синхронно возникшего второго, третьего... энного.-
Можно ли объяснить все это перебором случайных мутаций?
Еще большие трудности возникают, когда касаешься вопросов этологии -
науки о поведении животных. Некоторые птицы (ткачики, например) сшивают
гнездо из попарно сложенных листьев. Работа требует ряда последовательных
действий: листья складываются, клювом протыкаются по краям отверстия,
продевается жилка, выдернутая из другого листа... Как сошлось все это в
целесообразном инстинкте?
Как объяснить происхождение информационного танца пчел? Насекомое
сложными "балетными фигурами" сообщает товаркам, в каком направлении растет
медонос, на каком расстоянии.
Встанем теперь на позицию самого правоверного дарвиниста. Как он