"Олег Тaрутин. Старуха с лорнетом" - читать интересную книгу автора

состоянии",- поправил себя Митрохин. Ну, а в прошлом? Кем он там был, в
трудовой своей зрелости, штатской или военной, полный сил и энергии
Митрофан Прокопович-ныне алкаш и сквалыга, тяжкое наследие квартирного
обмена милой семейной пары? Ну ведь не "секретным же физиком" в самом деле,
о чем с недомолвками и намеками поведал он Митрохину, зайдя к тому
по-соседски в первый свой послеприездный вечер. Выпили они тогда немного, и
впал Митрофан Прокопыч прямо-таки в сатанинскую гордость. Кто, мол,
Митрохин против него, Прокопыча? И в таких он, брат, органах работал, что и
сейчас не до конца еще рассекречен. Только-шш!.. понял? Если, конечно,
неприятностей не хочешь. И в таких он местах жил, что тебе и знать не
положено. Где все, такие, как он, "австрофизики" собраны, понял? И черт же
дернул тут Митрохина хохотнуть! У-у! Тут и стопка об пол, и дружба всмятку.
Вот и до сих пор угомониться не может.
Борис и хмурился, и усмехался, вспоминая тот вечер. Ладно. Жалеть
человека нужно, а не злиться. А специальность у него была наверняка тихая,
сидячая: бухгалтер, допустим, товаровед, кадровик, может быть. Митрохин шел
мимо соседнего девятиэтажного дома, мимо ясельно-детскосадовского
комплекса, куда вовсю подводили, подносили и подкатывали разновозрастную
ребятню, шел через скверик, через проспект-к станции метро. Три года уже
одним маршрутом. Он шел, держа перед собой на ремне спортивную сумку, на
ходу поддавая ее коленом. И прекрасным было это июльское утро: свежим,
солнечным, ясным. И день был отличный - четверг.
Ох и народу, мама милая! Ох и каша! Во входные проемы станции метро
"Академическая" - грудью в спину, носом в затылок-вваливалась спрессованная
толпа, а избыток ее нетерпеливым полукружьем топтался на площадке перед
входом. Вниз шли три эскалатора, и на них тоже-носом в затылок и бок о бок.
На эскалаторе Митрохин вздохнул с облегчением, выпростал из бокового
кармана мягкокорочный растрепанный детектив и, не теряя времени, налистал
нужную страницу, где как раз "...рука Пьера медленно сжала нагретую за
пазухой рукоятку пистолета...". Вот и почитаем. Ну тяни, Пьер, а то,
похоже, крышка тебе...
И тут Митрохин услышал встревоженный гомон метрах в пятнадцати ниже,
на их же эскалаторе. Гомон, а в нем отдельно различимые отчаянные вскрики:
"Бу-бу-бу...-Его же раздавят! (женщина)...-...Гу-гу-гу... пенсионеры эти...
гум-гум...-Да остановите же! (женщина)...-Остановят, как же... гум-гум..."
От нижних к верхним, как огонь по фитилю, стремительно покатилась
информация, передаваемая как при игре в испорченный телефон:
- Да очки это, очки!
- Очки старуха потеряла!
- Старуху в очках затоптали!
- Кричали же "его раздавят!".
- Кого-его?
- Нагнулась, понимаете, за очками, ну и... - Да какая там "скорая"!
Бесполезно уже!..
- Черт их носит, пенсионеров! И обязательно им в часы пик надо!
- А если надо? Вот доживите до этих лет...
- За очками в аптеку ехала бабуся... Эх!
В этом дезинформирующем гуде и съезжал Митрохин, взволнованно шаря
глазами по толпе внизу, а толпа, замедляя движение и оборачиваясь,
создавала клокочущую толчею возле кабины контролера. Поголовно все смотрели