"Юрий Тарыничев. На Судском заломе (Рыболов-спортсмен. Альманах. Вып. 41) " - читать интересную книгу автора

место, бросал в воду камни и, забыв, что его прославили в газете, яростно
сквернословил.
Предчувствуя, что вечорки не будет, Степа Князев загодя привязал к
одной из его удочек свою леску. И вот теперь, сидя в кустах, потихоньку
начал подергивать ее, имитируя лещовую поклевку.
С берега закричали:
- Бронька-а! Гляди-и! У тебя клюе-от! Бронька стремглав кинулся к
удочке, но
поскользнулся и булькнул в прогалину. У костра взметнулся в небо взрыв
хохота.
- Тащи! Не давай слабую! - стонали парни, как будто Бронька и в самом
деле тянул крупную рыбину, а не кряхтел в прогалине.
Наконец он выбрался на берег, беззлобно обругал всех жеребцами и стал
стягивать сапоги. Ему освободили место у костра, помогли выжать штаны и
долго еще не могли угомониться - все потешались над ним и притворно охали,
жалея, какую крупную рыбину, возможно сома-пудовика, упустил он из-за своей
неосторожности
Тем временем Валька Басков, малый в наколках, счикилял на своих
плоскостопах на ключ за водой, но тотчас вернулся с пустым котелком и
принялся лихорадочно вытаскивать из рюкзака большой целлофановый мешок
из-под химических удобрений.
Это подействовало на рыболовов магически: все дружно бросились за ним
следом и сгрудились возле залива, разинув рты.
На берегах залива, еще недавно скрытых под водой, сох студень
лягушечьей икры, блестела рыбья чешуя, расхаживали вороны. А в самом
заливе, в нагретой за день мутной воде, мулила рыба, много рыбы, целый
косяк. И некуда ей было деться, негде спрятаться с глаз, так как протоку
преграждала замоина из топляка и ила.
Стало быть, где-то, возможно, в районе средней Волги, установилась
сухмень, и, чтобы напоить великую реку России, воду Рыбинского
водохранилища начали стравливать катастрофически быстро...
Валька Басков ошалело хохотнул от предвкушения богатого улова. Еще
миг, и он бы, пожалуй, бросился на огромного снулого судака, с которого не
спускал глаз. Да и другие рыболовы точно обезумели, принялись разгибать
голенища бредовых сапог с какой-то разбойной лихостью. Но тут подоспел
Маркел Бурлаков, мужик пожилой, практичный. Тяжело дыша, заметил резонно:
- Зачем будем ловить на ночь-то глядя? Утром возьмем, свеженькую...
Валька Басков сразу усох лицом и едко прищурил свинцовые глаза, всем
своим видом выражая протест и нетерпение. Но возразить что-либо Бурлакову
не нашел и стал нервно закуривать, ломая спички и чертыхаясь.
Над заломом заструились медленные июньские сумерки. В мягком мерцании
умирающих закатных сполохов гуще засинел и придвинулся к земле небосвод,
освещенный тут и там слабыми камельками.
Смазались очертания берегов с низко склонившимися над водой вербами и
песчаными проплешинами, резче и холодней обозначился винный дух закисшей
древесины. Лишь изредка, когда ветер тянул с левобережья, воздух ненадолго
заполнялся теплым, немножечко грустным ароматом луговых первоцветов, затем
откуда-то остро и пряно пахнуло смородиновым листом, а потом опять, но уже
шибче прежнего бил в ноздри дух древесины.
Взбулгаченные рыболовы принесли откуда-то чуть ли не бегом амбарные