"Светлана Таскаева. Сказка о хитром жреце и глупом короле" - читать интересную книгу автора

виноделия в Эндоре. По его словам получалось, что виноград жителей
Средиземья научили возделывать Люди Моря. Амети не спорил, но лишь
снисходительно улыбался: он прекрасно знал, что виноградной лозой, как и
многим другим, люди обязаны непосредственно Золотому Скарабею. После этого
оба собеседника почувствовали, что мосты наведены и можно переходить к делу:

- Значит, говорите, головы сохнут на пиках перед Золотым Дворцом...?

- Головы? А, да, конечно же... жара ведь стоит. А если вы удивитесь,
что их так много, так недавно же заговор раскрыли...

- Как, еще один? - спросил Нимрихиль, обрывая ягоды со спелой грозди.
Так небрежно, что будь Амети помоложе, то он непременно бы подумал, что
ошибся в собеседнике.

- Д-да...

Амети собрался силами:

- Говорят, что в нем замешаны еще и чужеземные лазутчики, - сказал он
доверительным полушепотом, наклонившись к хозяину и сделав страшные глаза.

Удар попал в цель. Нумэнорец выпрямился и на мгновение ушел в себя -
как всегда, когда он слышал что-то важное.

- В самом деле? - вопросил он с видимым безразличием, но Амети понял,
что наживка схвачена. - И как, интересно, об этом стало известно?

- А вот так дело было, - сказал Амети с важностью. - Как вам ведомо,
шестой день недели, что вы зовете Днем Моря, Золотой Скарабей заповедовал
нам проводить в праздности, дабы мы могли, забыв о делах житейских и
насущных, поразмыслить о его величии и страхе, а также об иных возвышенных
предметах и материях. И обычай этот у нас выполняется неукоснительно: ежели
приходилось вам слышать, то даже воины наши откладывают оружие, как только
Солнце проходит через надир, возвещая начало нового дня. И за тем строго
следят служители всех храмов...

Нимрихиль нетерпеливо кивнул.

- Так вот, - неторопливо продолжал Амети. - Стали в Золотом Дворце
примечать, что некий высокий придворный чин из покоев правой руки запирается
у себя по субботам. Стали за ним следить и узнали, что вместо того, чтобы
исполнять обычаи праздничного дня, он что-то пишет, а потом, переодевшись,
куда-то уходит... Тут-то и открылось, что он чужеземный лазутчик - ибо какой
прирожденный харадец станет делать что-то в субботу, будь он хоть трижды
заговорщик и чернокнижник? Сразу его и того - взяли в железо...

Тут, к удивлению жреца, Нимрихиль довольно откровенно перевел дух и
успокоился.