"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

Дело в том, что андезитовая магма, затерянная где-то в глубинах земной
коры в шести тысячах метрах под нами, должна была подниматься медленнее
излучаемого ею фронта тепла. А сам он тоже не спешил! Этот фронт уже вызвал
несколько мелких фреатических извержений в 1956 г. и оживился сейчас,
двадцать лет спустя. Однако должно произойти еще немало выбросов пара,
прежде чем на Гваделупе образуется первая палящая туча... По моим оценкам,
островитяне могли ничего не опасаться еще много лет. Все это представилось
мне так отчетливо, что должно было быть ясным даже префекту острова... К
сожалению, самому мне не придется поведать ему благую весть. Право слово,
унизительно погибнуть от столь жалкого фреатического извержения, когда я
давно уже мог сделать это при куда более впечатляющих обстоятельствах...
Кстати, не изменился ли крейсерский ритм работы вулкана? На слух, по
крайней мере, все оставалось прежним - свист летящих осколков, утробный
рокот жерла, вой и уханье тяжелых глыб, чавканье глины. Ничего не изменилось
за двенадцать долгих минут. Интересно, насколько визуальные наблюдения
подтвердят слуховые. Для этого надо было повернуться на скользком ложе,
неминуемо потревожив кровоточащую в боку рану... Жжение тут же усилилось, но
мне необходимо было во что бы то ни стало взглянуть на вылетавший из кратера
столб.
Нет, никаких заметных изменений: все та же недвижная на первый взгляд
колонна грязновато-серого цвета. Мириады камней возносились слишком быстро и
поэтому были неразличимы. Столб поднимался среди пухлых клубов пара и
упирался в низко нависшие темные тучи, откуда на нас низвергался каменный
град.
Новый удар пришелся по левой коленной чашечке. Больно! Я пощупал место
ушиба и согнул ногу: действует... Ссадина, не больше. Я снова повернулся на
левый бок. Тепло сразу перестало расползаться, и впереди я вновь увидел
своих спутников. Было впечатление, что прошли часы, хотя я потерял их из
виду всего на тридцать секунд. Что ж, посреди такой жуткой вакханалии
тридцать секунд одиночества - немалый срок.
Четверо людей, по-прежнему лежавших тесной группкой, зашевелились.
Перекрывая свист и грохот, я окликнул Легерна:
- Эге? Фанфан?
- Все в порядке, дядюшка! - прокричал он мне. - А у тебя?
- Тоже в порядке... Никто не ранен?
- Нет, ничего серьезного. Один только паникует немного...
Держитесь, ребята! Паника - вещь заразная.
Камень весом в три-четыре фунта скользнул по каске, задел правое плечо
и плюхнулся в грязь, забрызгав мне все лицо. В глаза, в ноздри набилась
глина. Теперь я ощущал ломоту во всем теле, но лишь левое колено причиняло
настоящую боль; не проходило и жжение в левом боку. Я не осмеливался
представить себе картину раны. Сколько "кубиков" крови вытекало из нее за
одну минуту? Нет, лучше не подсчитывать... Тут же я укорил себя за эту
мелкую трусость: "Ты определяешь объем щебня и пара, вылетающих из этого
мерзкого вулкана, и боишься узнать, сколько собственной драгоценной крови
потерял за время лежания! Чем ты лучше того паникера?"

Живы и почти здоровы!

Грохот оборвался столь же внезапно, как и начался.