"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

Годы занятий вулканологией научили меня трезво взвешивать степень
риска, на который приходится идти ради добычи необходимых данных. Подобно
тому как опытный альпинист может лучше оценить опасность, возникающую при
восхождении, вулканолог со стажем скорее, чем новичок, разберется в
ситуации, складывающейся при извержении. Тем не менее события подчас
принимают такой оборот, что его не предусмотришь никаким опытом. Лишь случай
помог мне раз пять выйти живым из-под огненного шквала. Так было на краю
кратера Китуро в 1948 г., у западного колодца Стромболи в 1960 г., возле
центрального жерла Этны в 1964 г. и снова на Этне, на ее северо-восточном
склоне, годом позже. Но самое страшное испытание я пережил утром 30 августа
1976 г. на вершине вулкана Суфриер на острове Гваделупа.

В этот день мы провели больше тринадцати минут под самой яростной
бомбардировкой из всех, что выпадали на мою долю. А их было немало - и
вулканических, типа этой, и авиационных, когда наши позиции атаковали
немецкие пикирующие бомбардировщики, и артиллерийских обстрелов, после
одного из которых я на несколько недель угодил в лазарет... В моей теперь
уже долгой жизни мне не раз доводилось, вжавшись в землю, часами дожидаться,
когда перестанут сыпаться вулканические или авиационные бомбы. И все же ни
один из этих эпизодов не показался мне таким бесконечным, как тринадцать
минут на Суфриере. Потому что здесь в первый же миг я понял, что надежды нет
никакой...
Рухнув плашмя в жидкую грязь, толстым слоем покрывавшую склон, - она-то
и не позволила нам убежать от начавшегося извержения - я сказал себе (я
действительно отчетливо произнес это вслух): "На сей раз это конец!" Даже
самое изощренное воображение не могло подсказать спасительного выхода. На
пятачок величиной в два десятка квадратных метров, где мы находились,
обрушилась лавина скальных обломков, самый настоящий огненный дождь.
Пространство вокруг прочерчивали свистящие траектории. Будь даже у меня
сомнения в неизбежности близкого конца, их тут же выбили бы из головы два
камня, стукнувшие по шлему; затем два осколка ударили меня по спине, а
рядом, буквально в нескольких сантиметрах от поджатых ног, плюхнулась глыба
не менее полутонны весом... Следом неслись новые и новые снаряды, столь же
огромные и даже крупнее, дикая свистопляска не думала униматься; стало ясно,
что вдавливаться в жидкую глину бессмысленно: укрыться от падающих сверху
камней было невозможно.
Значит, все, никакой надежды? Страха не было, потому что я с первой же
секунды решил не поддаваться панике. Для этого я использовал старый надежный
прием, стихийно открытый мною еще тридцать шесть лет назад во время первого
налета немецких "юнкерсов": надо чем-то занять мозг. Например, расчетами...
Тогда я высчитывал, под каким углом к "юнкерсу" летит сброшенная бомба.
Происходившее на Суфриере выглядело куда интересней: подобное явление я
впервые лицезрел в столь непосредственной близи. Надо засечь время. А для
этого следует прежде всего обтереть циферблат часов от налипшей глины и
установить, в котором часу я решил не поддаваться панике... Так, теперь
можно перейти к полевым наблюдениям.
Повернув голову, я взглянул на кратер. Две минуты назад мы всемером
мирно шествовали к нему. Вдруг я заметил, как, прорезая лениво курившиеся
над кратером белые облака пара, в небо со страшной силой ударила узкая
прозрачная струя. На высоте она разошлась вширь, превратившись в колонну,