"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

обнаружит с двумя спутниками эту палатку и в ней - тела троих товарищей.
В следующем году Черри-Гаррард доставил в Англию яйца императорских
пингвинов, изучать которые мечтал Билл Уилсон. Он отправил в Лондонский
музей естественной истории письмо, сообщив, что сам принесет эти предметы.
"Являюсь, - пишет он, - к старшему смотрителю священных яиц.
Представляюсь: "Черри-Гаррард, единственный оставшийся в живых охотник за
яйцами императорских пингвинов". Не стану приводить протокольную запись
нашей беседы, передам лишь ее дух. Старший смотритель. "Кто вы такой? Что
вам угодно? Здесь не яичный склад. Кто вас послал? Вы мешаете работать. Мне
что, вызвать полицию? Если вам нужны крокодильи яйца, обратитесь к мистеру
Брауну, он занимается их лакировкой". Нахожу мистера Брауна, который ведет
меня в кабинет главного хранителя. Передо мной господин весьма ученого вида,
у которого наготове две манеры общения: одна, предельно любезная, - для
Важной Персоны (очевидно, какого-нибудь Ротшильда-натуралиста), с которой он
занят куртуазной беседой, другая - крайне пренебрежительная - для простых
смертных, в том числе и для ученых, облеченных официальной миссией, вроде
меня. Представляюсь с приличествующей скромностью, говорю, что хочу передать
музею пингвиньи яйца. Главный хранитель берет яйца и, не удостоив меня ни
единым словом благодарности, поворачивается и заводит о них разговор с
Важной Персоной. Я жду. Кровь у меня начинает закипать. Разговор
продолжается, как мне кажется, до бесконечности. Внезапно главный хранитель
замечает мое присутствие, кое вызывает у него явное раздражение. Главный
хранитель: "Вы можете идти". Герой-путешественник: "Соблаговолите выдать
расписку". Главный хранитель: "Все в порядке, можете не беспокоиться. Вы
свободны". Герой-путешественник: "Мне нужна расписка".
Тут внимание главного хранителя вновь целиком посвящается Важной
Персоне. Понимая, что присутствовать при чужом разговоре неделикатно,
Герой-путешественник вежливо покидает помещение и усаживается на стул в
полутемном коридоре. Время он коротает, репетируя слова, которые он скажет
главному хранителю, как только Важная Персона удалится. Однако персона,
похоже, не собирается покидать музей, и мысли, равно как и намерения
путешественника, становятся все более мрачными. Время идет, входя и выходя
из кабинета главного хранителя спрашивают у сидящего, что он делает в
коридоре. Ответ неизменно один и тот же: "Я жду расписку в получении
пингвиньих яиц". Наконец выражение лица путешественника уже не оставляет
сомнений, что в действительности он жаждет не расписки, а убийства, о чем,
видимо, было доложено будущей жертве, ибо путешественнику весьма скоро
вручают расписку. Тот оставляет музей с сознанием, что вел себя как
образцовый джентльмен, однако это служит слабым утешением, и до вечера он
рисует в воображении урок вежливости, который ему бы хотелось преподать
главному хранителю (посредством удара сапогом)".
Подумать только, как совпадают порой желания путешественников! Не смея
сравнивать себя с автором этих строк, написанных в Лондоне в 1913 г., я был
бы готов подписаться под ними обеими руками в Париже в 1976 г.

1974 год: выбор места

Мыс Крозир я обозревал в 1973 г. с самолета, а в следующем году - с
вертолета. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы пытаться пройти их
маршрут: троих героев спасло только чудо, а чудеса не повторяются. И все же