"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

которых оказываются люди, бросившие вызов природе. Это уже не "победа или
смерть", это - победа и смерть или поражение и жизнь...
О цене осторожности свидетельствуют нападки, которым подвергся норвежец
Борхгревинк, первый путешественник, ступивший не на ледовое поле, а
непосредственно на антарктический материк (это произошло в 1895 г. возле
мыса Адэр, открытого за полвека до того Джеймсом Россом). В 1899-1900 гг.
Борхгревинк руководил первой зимовкой на континенте. Она прошла в очень
тяжелых условиях. Следующим летом Борхгревинк с двумя спутниками совершили
поход по шельфовому ледника Росса, дойдя до 78o50 ю. ш., "самой
южной точки", достигнутой к тому времени. По возвращении в Англию
(экспедиция, которой руководил энергичный норвежец, была британской)
Борхгревинка жестоко отчитали за то, что он повернул назад, а не двинулся
дальше к югу: упустить возможность в первом году нового века добраться до
восьмидесятой параллели! При этом не учитывалось, что кто-то из них, а то и
все трое, могли не вернуться из похода. Право на решение должно принадлежать
людям, непосредственно участвующим в деле, а не "генералам", заседающим в
штабах или торговой палате, не влиятельным особам, будь то президенты
научных обществ или университетская профессура.
Одним из тех, кто наиболее агрессивно вел себя по отношению к
Борхгревинку (а несколькими годами позже к Шеклтону), был президент
Королевского географического общества Клементс Маркхем. Сам он, совершив в
молодости несколько коротких экспедиций на развалины инков в Перу, сделал
блестящую карьеру в качестве заседателя в различных комитетах
могущественного Географического общества Великобритании, удостоился многих
почестей и наград, прожил долгую спокойную жизнь. Характеристику сэра
Клементса, оставленную Лоуренсом Кэрвеном в замечательной "Истории полярных
путешествий", с полным правом можно отнести ко всякому, кто поставит
природный ум на службу честолюбию. А уж добравшись до власти, подобные лица
цепляются за нее руками и ногами. "Маркхем - пишет Кэрвен, - обладал
тактическим талантом, умением плести тончайшую интригу и терпеливо выжидать
момента, пока бразды правления окажутся у него в руках".
Маркхем невзлюбит Борхгревинка в первую очередь потому, что тот не был
англичанином, а в высших кругах охотно культивируют шовинизм, и еще потому,
что тот не был офицером королевского флота, а это в глазах сэра Клементса
являлось непоправимым пороком. Тем же пороком страдал и Шеклтон, причем он
усугубил его еще пуще, став соперником капитана Скотта, любимца Маркхема,
для которого сопротивление волеизъявлению начальства было сродни бунту на
корабле. Соответственно Маркхем сделал все, что в его силах, дабы помешать
вначале экспедиции Борхгревинка а затем Шеклтона.
С годами влиятельные особы укрепили свое влияние, а отношения, которые
были характерны для тех далеких лет не редкость и в наши дни. Прежде чем
дело дойдет до преодоления природных препятствий, приходится продираться
сквозь препоны, воздвигнутые бонзами от науки.
Я вспоминал о своих прославленных предшественниках, думая о дилемме,
поставленной передо мной Эребусом. Конечно я не собирался идти на риск
только ради того, чтобы потом не подвергнуться критике со стороны
представителей научных инстанций - прежде всего потому, что не считал их
компетентными. Не собирался я ставить ребят в опасное положение и ради
интереса, пусть очень большого, который представляли эруптивные газы. С
другой стороны, невыносима была мысль уехать несолоно хлебавши, когда имелся