"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

Меня даже удивило, с каким равнодушием я ждал наступления неизбежного
конца. Никакого страха за себя. Жаль, конечно, что приходится уходить из
жизни сейчас, когда впереди ждало еще столько интересного и занятного. Куда
больше душа болела за родных и близких, которым моя гибель принесет столько
горя. Сам я, привыкнув в своей профессии иметь дело с геологическими
периодами, где единицей отсчета служат миллионы лет, давно уже осознал
эфемерность человеческой жизни. Поэтому, видимо, и не испытывал никакого
трепета, оказавшись теперь перед дверью с надписью "Выход", с таким же
успехом это могло произойти не на вулкане, а в будничной обстановке, в
Париже или загородном доме. Парой лет больше или меньше - какая разница?
Трагедией это становится для тех, кого оставляешь.
Откуда взялось такое смирение? Прежде я не замечал его за собой. Мне
часто доводилось бывать на волосок от гибели - в горах, на фронте, во время
подводных погружений, при исследовании пещер, на вулканах, в подполье -
короче, чаще, чем выпадает среднестатистическому человеку, и никогда в
минуты опасности я не испытывал паники. До или после - бывало, но в
решительный момент никогда. Правда, почти всегда все разворачивалось быстро,
и я мог в той или иной степени контролировать положение. Действуя активно,
поневоле держишь себя в руках. Здесь же, на Суфриере, я оказался обречен на
полную пассивность, нескончаемое ожидание развязки.
При мысли о родных и нескольких дорогих друзьях на глаза навернулись
слезы. Они будут очень переживать. Зато какое удовольствие ждет горстку моих
врагов... Я взглянул на часы 10.43. Это тянется уже больше восьми минут.

Извержение, между тем, было преинтереснейшее! Еще раньше, услышав
описание событий, случившихся 8 июля и 12 августа, я засомневался, похоже,
что речь вопреки впечатлениям шла не о взрывах. И вот теперь мы получили
яркое подтверждение этому. Обидно, что не доведется поведать об увиденном
коллегам, особенно моим друзьям-итальянцам, Джордже Маринелли и Франко
Бербери, с которыми мы облазили столько вулканов во всех частях света... Они
бы по достоинству оценили рассказ. Взрыв - явление, при котором
интенсивность процесса достигает пика за доли секунды, мгновенная разрядка.
Здесь же все протекало иначе: на протяжении двух минут мощность нарастала и,
достигнув максимума, не падала до нуля, как после взрыва, а держалась на
предельном уровне... целую вечность!
Спохватившись, я сообразил, что пока был занят анализом явления, ничего
не случилось. Я по-прежнему лежал в нелепой позе, но живой! Четверо
спутников тоже подавали явные признаки жизни. Каким-то чудом (каким только?)
никто не был ранен...
Почти тут же увесистый камень стукнул меня в правый бок. Удар получился
сильный, сильнее прежних, но, как и раньше, особой боли я не ощутил.
Достаточно было камню оказаться на десяток кило тяжелее, и все, точка. Перед
взором опять возникли лица близких. Как все-таки омерзительно служить лишь
живой мишенью...
10.45: десять минут истекли с того момента, как я взглянул на часы,
одиннадцать-двенадцать с начала извержения. Сколько еще продлится
безжалостный обстрел, неведомо. Пока же все мы пятеро, насколько я мог
судить, были целы! Если еще и Йети с Роз-Мари успели убраться с Эшельского
перевала, то это истинное чудо.
В правом боку, куда пришелся последний удар, стало тепло... А черт,