"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

кровь! Сколько раз приходилось читать: "Кровь вытекала теплой струйкой..." Я
явственно представил, как густая жидкость пропитывает белье, затем
комбинезон. Рана, очевидно, была глубокой, потому что тепло расползалось все
шире. "Если так будет продолжаться, ты весь истечешь кровью!" Вообще говоря,
такой конец гораздо приятней перспективы оказаться раздавленным глыбой:
ощущение совершенно безболезненное, сознание будет постепенно угасать. По
слухам, наилучший способ свести счеты с жизнью - лечь в теплую ванную и
вскрыть вены... Кто знает, может, в грязевой ванне это окажется еще
приятней?
Звонкий щелчок по шлему оторвал меня от похоронных мыслей. Ничего,
обошлось. Я проорал что-то остальным, сейчас уже не помню что, какой-то
вопрос Фанфану... Переговариваться было очень тяжело, голоса тонули в
вулканической "симфонии" - густом реве вырывавшейся из жерла колонны, вое
летящих, глыб и свисте более мелких снарядов, издававших шлепки при падении
в грязь и шрапнельный треск при ударе о камни. Я пытался установить связь с
товарищами еще в первые минуты, но они ничего не услышали, и я замолк до
момента, когда мне вдруг отчаянно захотелось сообщить что-то необыкновенно
важное Фанфану. Кажется, я спросил, не видели ли они Ортегу и Обера, что с
ними? С превеликим трудом нам удалось понять друг друга: нет, они ничего не
знают!

Кровь, должно быть, продолжала сочиться, потому что теперь стало жечь в
бедре. Однако сознание оставалось ясным, в голове не мутилось, и я не без
гордости констатировал крепость собственной конституции. Стараясь не
говорить вслух, я начал убеждать себя, что глупо умирать, будучи в столь
отличной физической форме - мы только что возвратились из серьезного похода
по эквадорским горам, послужившего хорошей тренировкой - и к тому же во
время банального фреатического извержения. Обидно для вулканолога,
побывавшего в стольких передрягах. Особенно обидно после того, как он
заявил, что Суфриер никому не угрожает! Конечно, последнее относилось к
местным жителям (ближайшее селение находилось в четырех километрах от
кратера), а не к тем, кто безрассудно надумает отправиться к самому жерлу...
Добро бы еще мы просто прошлись до вершины и обратно, нет, мы проторчали там
добрых четверть часа, пока нас не застигло извержение, а такая оплошность
никак не простительна для опытного вулканолога.
Напрасно я пытался оправдаться в собственных глазах, бормоча, что
предыдущее извержение случилось восемнадцать суток назад, что это всего
третий выброс за восемь недель, а следовательно, вероятность того, что он
начнется в тот самый момент, когда мы окажемся на вершине, была ничтожна
мала... Факт оставался фактом: задержавшись возле кратера, мы подвергли себя
ненужному риску.
Я вновь начал перебирать в уме цепь событий.

Прогулка к кратеру

Подняться наверх, как я уже говорил, было необходимо, чтобы уяснить ход
развития нынешней фазы, а главное, убедиться, правда ли, что, как утверждали
профессора Брусс и Аллегр, среди извергнутых кратером продуктов находилась
свежая магма. Это означало бы, что магматический расплав поднялся совсем
близко к поверхности и, следовательно, угроза вылета палящей тучи