"Н.А.Тэффи. Первое посещение редакции" - читать интересную книгу авторачто болит голова, не пойду в гимназию, и начинается:
- Надя, Надя! Что же ты <не идешь> в храм просвещенья? Как же ты допускаешь, что там без тебя сияет правды свет? И вот, когда мне было лет шестнадцать-семнадцать, написала я забавную "Песенку Маргариты", конечно, никому ее не показала и решила потихоньку отнести в "Осколки". В "Осколках" редактором был Лейкин, тогда уже старый, хворый. Вскоре он и умер. Пошла в редакцию. Очень было страшно. Страшнее всего на лестнице, когда я протянула руку к звонку. Дверь была маленькая и грязная. Пахло пирогом с капустой, которого я терпеть не могу. Позвонила и тут же подумала: "Бежать!" Но за дверью что-то заскреблось. Сняли цепочку. В шелку посмотрели сначала один глаз, потом другой... и дверь открылась. - Вам кого? Пожилая, очень худая дама, в оренбургском платке крест-накрест. - Я к... мне к... к Лек... - Их еще нет, - сказала дама. - Войдите, присядьте, обождите. Они скоро будут. Посадила меня в крошечную комнатку и ушла. Из крошечной комнатки видна была другая, тоже небольшая, край письменного стола и над ним какое-то птичье чучело. Над столом висело птичье чучело, На редактора смотрело, глаза пучило... Ждала долго. Изредка входила худая дама и, поглаживая костлявыми руками свой платок на груди, шептала мне: И вот раздался звонок. Топот, кашель, хрип. Я разобрала: - Кто? - Что? - А? - Зачем? - К кому? - Черт! Потом хрип смолк, снова вошла худая дама и сказала испуганным шепотом: - Они еще обмерзши. - И ушла. А я сидела и думала, какой ужас заниматься литературой... Опять вошла худая дама и опять прошептала, видимо, жалея меня и желая ободрить: - Они еще не оттаявши! Добрая дама! Обнять бы ее и вместе поплакать... И снова ушла. Господи, Господи! Уйти бы мне, да и уйти не смею. Опять дама. - Они отошедши. Я как-то не-сразу поняла, что значит "отошедши". Одно мгновение подумала, что это значит, будто Лейкин умер, и в ужасе вскочила. - Да вы не бойтесь! - успокаивала меня дама. - Они сказали, чтобы вас впустить. Я зажмурилась, я шагнула вперед. Действительно, ведь не убьет же он меня! В кресле перед птичьим чучелом сидел кряжистый, кривоплечий и, кажется, косоглазый человек с черной бородой. Очень мрачный. - С чем пожаловали? - спросил он меня, глядя в сторону. - Что вам |
|
|