"Николай Дмитриевич Телешов. Между двух берегов" - читать интересную книгу автора

ежедневно вступать с ним в ласковые переговоры и вежливо просить о себе
позаботиться.
- Уж, пожалуйста, Иван Михайлович, на завтра мне супцу оставьте...
немного... тарелочку. Потом еще чего-нибудь на мою долю купите... Что
найдете.. все равно. Я все люблю.
Тоскливо и медленно проходили дни и вечера. Из плывших на пароходе в
большинстве были крестьяне, старухи, женщины с детьми и рабочие, ютившиеся
на деревянных нарах возле машины, где было тепло и тесно Пассажиров
второго класса было немного, но и те прятались по отдельным каютам, так
что "Сокол" мог показаться безлюдным. Иногда лишь на палубу выбегал офицер
с всклокоченной бородой и, ежась от холодного ветра и потирая руки,
решительными быстрыми шагами проходил взад и вперед по палубе и снова
скрывался. Иногда являлся капитан, высокий молодой человек, почти юноша, в
кожаной куртке, валяных сапогах и в оленьей шапке:
он молча подходил к стеклянной вышке, где лоцманы вертят рулевое
колесо, молча и тоскливо глядел вперед несколько минут и, посиневши от
холода, уходил обратно к себе. Нередко появлялся на палубе человек средних
лет, одетый в ватное пальто и широкополую шляпу, с редкой русой бородкой,
в очках и теплых перчатках. Накинув на шею плед, он долго простаивал на
одном месте и глядел на бесконечную линию берега, на сменяющиеся холмы и
откосы.
- Вы не доктор? - неожиданно спросил его офицер, выбежав из своего
подполья.
- Нет, я учитель.
- А в карты вы не играете?
- Нет.
- Ну, до свидания!
Офицер побежал обратно вниз по лестнице, и когда осталась видна только
его голова, он крикнул учителю:
- Не прозевайте, сейчас остановка!
Действительно, "Сокол" вскоре остановился. Часа два стоял он у
бревенчатого помоста. По перекинутым сходням все время ходили взад и
вперед матросы с носилками, ссыпая в люк дрова с грохотом и прибаутками.
Не напрасно, однако, кричал "Сокол" так задолго до своего прихода:
окружные жители успели принести сюда кто что мог. Остяки-рыболовы привезли
в челноках стерлядей и нельмы, бабы захватили хлеба, ватрушек и молока,
мальчишки притащили уток и огурцов, девочки - яиц и ягод, а старики -
домашней браги в берестовых бураках.
Пассажиры повеселели. Только повар, Иван Михайлович, был недоволен
чем-то и, заложив руки в карманы, угрюмо пробирал двух мужиков, а те молча
и виновато чесали затылки и глядели вкось, оба в разные стороны.
После долгого ненастья к вечеру погода переменилась, и когда "Сокол"
тронулся в путь, ветер уже затих, стало тепло и ясно, и пассажиры вышли на
палубу. Их было всего четверо: молодой семинарист, ехавший в Москву в
университет, старый чиновник с кокардой, учитель и турист - иностранец,
говоривший свободно по-русски. К ним подошел капитан, стал рассказывать
туристу об Иртыше, об инородцах - и разговор вскоре сделался общим.
- Не желаете ли сегодня на палубе поужинать? - ласково спросил Иван
Михайлович, подходя к капитану. - Ишь господь какую благодать посылает, -
добавил он, указывая на берег и на небо и нюхая чистый речной воздух. -