"Григорий Темкин. Лунный лист (Журнал "Вокруг света")" - читать интересную книгу автора

послезавтра утром.
- Завтра вечером доктор вернется.
- Почему - "доктор"? Мы же вдвоем...
- Ты не пойдешь.
- Вот как? И кто же мне запретит? - возмутился я. - Ты слышал, Рома,
что заявляет это дитя? Я - не пойду!
Роман высунул из палатки бороду, затем показался сам. Рюкзак уже висел
у него за плечами. Вид доктора был сосредоточенный, целеустремленный,
внушительный. Он строго поглядел на девочку, кашлянул, произнес:
- Гм-м, а, собственно, почему?
Я было решил, что спор окончен, но девочка покачала головой:
- Нет, нельзя. Пойдешь ты один.
- Ну что ж, Вова... - сдался доктор. - Придется тебе подождать меня
здесь.
- Да что мне тут одному делать-то? - уже вслед им крикнул я в сердцах,
не рассчитывая на ответ. Но девочка неожиданно остановилась.
- Лови рыбу, - посоветовала она, обернувшись.
- Какую? Сяторей - не рыба, - вспомнил я и пнул ни в чем не повинных
щурят, лежавших на земле.
- Зачем - сяторей? Харьюз лови в речке.
- Ха! Если бы! Не ловится хариус.
- Будет ловиться! - пообещала девочка.
Весь этот день и следующий рыбалка была фантастической. Я прерывал
ловлю лишь для того, чтобы перекусить на скорую руку, поймать несколько
мух, жуков или слепней, и снова начинал проходку вниз по ручью, из каждого
улова выуживая по два-три тяжелых, отливавших всеми цветами радуги
хариусов. К возвращению Романа я приготовил царский ужин: копченый во мху
хариус. Есть такой старый, почти забытый охотничий способ. Делаешь ямку,
разводишь в ней костер. Когда дрова прогорят, наваливаешь на угли сырых
веток, желательно можжевеловых, а сверху - два куска дерна, мхом или
травой друг к другу, так, чтобы слегка подсоленная рыба лежала между ними
как в бутерброде. Четыре часа - и от рыбного копченого духа начинает
кружиться голова...
Роман вернулся в сумерках, один, без провожатых. Был он задумчив и
несколько рассеян, на вопросы отвечал односложно. Однако деликатесный ужин
оценил и, смолотив с десяток хариусов, обмяк, отошел, разговорился.
Рассказ Романа я записал в дневник только через двое суток, уже на
борту мотодоры, и кое-какие детали, возможно, упустил, однако суть
услышанного в тот вечер изложена в целом правильно. Это подтвердил,
прочитав мои записи, и сам Роман. Хочу заметить также, что после
редактирования из рукописи кое-что ушло, однако никаких новых "живописных"
деталей не прибавилось.
Итак, вот что после ужина на Харьюзовом ручье рассказал доктор Роман
Тимофеевич Алексеев.



СИРТЯ

Доктор шел за девочкой и сначала было пытался заговорить с ней, но она