"Владимир Тендряков. Ухабы" - читать интересную книгу автора

Куманьков живет в Густом Бору, там у него дом свой, семья, а сюда ездит то
на недельку, то дней на пять, ночует в соседней комнате, в кабинете моем.
Там диванчик, так на этом диванчике и спит... Все на клопов жалуется...
Василий, подчинившийся энергии лейтенанта молча переживал за его
спиной, но сейчас он вдруг оттолкнул товарища, шагнул на председателя.
- Человека-то надо спасти или нет? - закричал он придушенным, стонущим
голосом.- Вы все здесь бревна или люди? По-вашему, пусть сдыхает!
И этот стонущий голос, землистое от усталости, сведенное судорогой
лицо, протянутые в темных ссадинах руки подействовали на председателя
сельсовета больше, чем выкрики и угрозы лейтенанта. Без того покатые, узкие
плечи опустились еще ниже, длинный, нескладный, с нечесаной головой, он
как-то обмяк, на небритом лице, как в зеркале, отразилась точно такая же
гримаса боли и отчаяния, какая была у Василия.
- Милые вы мои,- заговорил он проникновенно, крупной костлявой рукой
пытаясь поймать пуговицу на распахнутом вороте рубахи.- Милые мои, да я бы
разом в колхоз слетал... Сапоги натяну да плащ на плечи наброшу - минутное
дело. Тут рядом председатель-то колхоза живет. И на лошади парня выручим.
Ребят крепких подберем, где нужно - на руках понесем. Сам до Густого Бора
провожу... А с Княжевым мне толковать - лишнюю муть разводить. Бог с ним.
Мне через голову Николая Егоровича трактор не достать, не под силу... На
лошади давайте...
У Василия ослабли ноги. Под сердцем у него что-то натягивалось,
натягивалось, и теперь лопнуло. Исчезло желание просить, умолять,
доказывать.
- Пошли, лейтенант. Чего уж...- сказал он невнятно, словно поворочал
языком камень во рту.
Но лейтенант обеими руками вцепился в плечи председателя, маленький,
напряженно вытянувшийся, глядя снизу вверх бешеными глазами, стал трясти:
- Нет, ты не за лошадью пойдешь. Ты пойдешь вместе с нами к участковому
милиционеру. Пусть он силой вырвет трактор у Княжева. Слышишь ты, хоть
оружием, да спасет человека!
Председатель, покорно качая головой от лейтенантовых трясков, лишь
устало обронил:
- Дураки вы, ребята...
Разбрызгивая лужи, оступаясь в грязь, они снова бросились бежать по
ночному селу. А вслед им с крыльца сельсовета долго маячила белая рубаха
председателя. Когда Василий обернулся, что-то виноватое, тоскливое и в то же
время укоряющее почудилось ему в этом смутно белеющем пятне. Лейтенант решил
сам поднять на ноги участкового милиционера.
- Разве законно оставлять на смерть человека? Незаконно!.. Так будь
другом, прикажи, раз ты блюститель законов. Под дулом пистолета прикажи,
коли словом не прошибешь дубовую башку...- разговаривал он на бегу.- Который
же это дом?.. Третий пробежали, четвертый... Вот этот, кажется... Стучи, не
жалей кулаков... Ишь ведь, все спать поукладывались!
На стук четырех кулаков долго не было ответа. Наконец за дверью с
грохотом что-то упало, послышалась сердитая ругань, вслед за ней сильный
голос спросил:
- Кто шумит? Чего надо?
- Участковый здесь живет?.. Человек при смерти, спасайте!..
- Так.