"Владимир Тендряков. Ухабы" - читать интересную книгу автора

сидит. От этого воспоминания тоска сжала сердце: арестуют, судить будут. И
так-то он ей не пара: шофер, семилетку не кончил, одна наука - крути
баранку. Теперь и вовсе отвернется - какой девке охота ждать осужденного.
Мечтал тайком о жене, о своем доме, надеялся, жил, как умел,- и вот сегодня
все к черту, жизнь колесом, перекалечило ее. Не смей мечтать, не смей
надеяться. Тяжело и жутко заглядывать в завтрашний день.
Девушка-фельдшерица, привалившись грудью к грядке телеги, говорила
задумчиво:
- Да, счастливая... Все девчата знакомые скрывают, что им замуж охота.
А зачем скрывать? Найти хорошего человека и прожить с ним спокойно, без
ссор, умно - это разве не счастье? А кто от счастья отказывается?
- Вы не замужем? - спросила жена лейтенанта.
- Нет.
- Значит, найдете человека.
- Где мне! Я некрасивая, я конопатая и скучная, наверное.
Присватывается ко мне тракторист Пашка Мигушин, так это находка небольшая:
слова без чего-нибудь пакостного не скажет, да и выпивает частенько. Как
заявится, гоню от себя... Ой, да вы устали, еле на ногах стоите! Пойдемте в
избу, я провожу. Идемте, идемте, что зря торчать в этой сырости.
Женщины ушли. Василий остался один.
Только сейчас он заметил, что погода разгуливается: упрямо дуeт ровный,
напористый ветерок - от него холодно во влажной одежде; тучи на небе
прорвались, сквозь прорывы видны крупные, водянисто расплывшиеся звезды. На
окраине деревеньки - глухая тишина, ни скрипа, ни шороха, только, когда с
напряжением вслушиваешься, со всех сторон доносятся непонятные звуки -
тяжелые ли капли падают с крыш, лопаются ли пузыри на лужах, расползается ли
земля от обилия воды?.. Василий, закинув голову, смотрел на звезды, слушал
эти звуки всеобъемлющей сырости и думал о чем-то большом, неясном, о таком,
которое никак бы не смог рассказать словами.
Много пассажиров перевез Василий на своей машине от Густого Бора до
станции и обратно. Для чего он их возил? Чтоб вышибить деньгу. Считал - так
и должно быть. Сейчас хотелось сделать что-то большое, чем-то хорошим
удивить людей. Что сделать? Как удивить? Он не знал. Было лишь желание
непонятное, незнакомое, тревожащее.
- Друг...- слабо позвал раненый, и Василий вздрогнул.- Должно каюк мне.
- Ты брось дурить. Вот сейчас трактор придет. Лейтенант побежал
доставать. Парень пробивной - достанет.
- Нутро разрывает...
- А ты лежи, не шевелись... Думай о чем-нибудь. Старайся забыть о
болезни, думай, легче переносить-то... Эх, как это ты не сумел? Старухи
выскочили, а ты сплоховал.
- Там борт был проволокой прикручен... Голенищем зацепил...
Замешкался...
- За проволоку? Эх!
Разговаривал с Княжевым, помогал запрягать лошадь, вез по разбитой
дороге кричащего раненого - все это время ни на минуту не покидало Василия
лихорадочное беспокойство: скорей, только скорей! Оставшись один, глядя на
размытые звезды, на расплывшиеся в ночной тьме деревья, он забылся,
успокоился... Сейчас же, наклонившись над парнем, всматриваясь в темное лицо
на белой подушке, улавливая сухой, болезненный блеск его глаз, Василий