"Владимир Тендряков. Ухабы" - читать интересную книгу автора

и, знакомясь с приезжими, прячет смущение под горькой шуточкой. "Зав.
бездорожьем",- рекомендуется он, протягивая лодочкой руку.
Но что может сделать Гаврила Пыпин, когда в прошлом году на ремонт
дорог отпустили всего пять тысяч. Пять тысяч на эту пятидесятикилометровую
стихию!
Единственное, что мог сделать Пыпин,- вымостить булыжником улицу перед
райисполкомом и заменить упавшие верстовые столбы новыми - километровыми.
Сейчас от города Густой Бор до самой станции стоят они, эти столбы, в
черную полосу по свежеоструганному дереву, точно отмечая километр за
километром куски шоферской муки.
Ох, дорога! - каждый метр с боя.
Вася Дергачев хорошо знал ее капризы. Эту лужу, на вид мелкую,
безобидную, с торчащими из кофейной воды бугристыми хребтами глины, нельзя
брать с разгона. В нее нужно мягко, бережно, как ребенка в теплую ванну,
спустить машину, проехать с нежностью. На развороченный вкривь и вкось, со
вздыбленными рваными волнами густо замешанной грязи кусок дороги следует
набрасываться с яростным разгоном, иначе застрянешь на середине, и машина,
сердито завывая, выбрасывая из-под колес ошметки грязи, начнет медленно
оседать сантиметр за сантиметром, пока не сядет на дифер.
Перед деревней Низовка разлилась широченная лужа. Страшен ее вид - там
и сям из воды вздыбились слеги, торчит пучками облепленный грязью хворост.
Шоферы прозвали эту лужу "Чертов пруд". Через нее надо ехать только по
правой стороне, да и то не слишком-то надейся на удачу.
После Низовки, не доезжая соснового бора, дорога так избита, что лучше
свернуть в сторону, проехать по кромке поля вновь пробитой колеей. Зато
дальше, пока не кончится сосновый бор,- песок. Дожди не размывают его,
прибивают, делают плотным. Можно включить третью скорость, облегченно
откинуться на сиденье, дать газ... Какое наслаждение следить, как
надвигаются и проносятся мимо сосны! Но только три километра душевного
облегчения, несколько минут отдыха - и снова колдобины, до краев заполненные
водой, снова врытые глубоко в землю колеи, снова коварные лужи.
На ветровом стекле брызги жидкой грязи. Сквозь стекло видно, как
навстречу, словно медлительная, ленивая река, течет дорога. Вася Дергачев,
вытянув шею, в кепке, съехавшей на затылок, настороженно впился в дорогу
глазами. Она враг - хитрый, неожиданный, беспощадный. От нее каждую секунду
можно ждать пакости. Вася с ожесточением воюет, от напряжения ему жарко,
волосы прилипли ко лбу.
Рулевая баранка, рычаг скоростей, педали - вот оно, оружие, с помощью
которого вырывается у дороги метр за метром...
Впереди зализанный, ослизлый склон. В другое время не стоило бы на него
обращать внимания. Тяжелый сапог давит на газ. Взвыл мотор. Сотрясая кабину,
машина набирает скорость: давай, давай, старушка! Начало склона близко.
Начало склона перед самыми колесами. Газ! Тяжелый сапог давит до отказа:
газ! газ! Радиатор поднимается в небо. А в небе, затянутом ровными серыми
облаками, равнодушно машет крыльями ворона...
С разгона машина проскочила до середины скользкого склона, и вот -
секунда, частичка секунды, когда чувствуется, что она должна остановиться...
Если это случится, не помогут и тормоза,- как неуклюжие салазки, сползет
грузовик вниз, а уж во второй раз так просто не выползешь.
Секунда, частичка секунды - педаль сцепления, рычаг скоростей на себя и