"Владимир Тендряков. Не ко двору" - читать интересную книгу авторапогребца к столу. Сели за стол.
- Ох, зло наше! - неискренне вздохнул дед Игнат перед налитой стопочкой. - А себе-то что? - спросил Федор тетку Варвару. - Уж не неволь. - Мы сами, мы сами... Она и так посидит, за компанию. За твое здоровье, племянничек! Ведь ты вроде того мне, хоть и коленце наше далекое. Пошел обычный застольный разговор обо всем: о семенах, о севе, о подвозе горючего, о нехватке рабочих рук. - В сев-то еще ничего, обходимся. А вот сенокосы начнутся! Наши сенокосы в лесах, наполовину приходится не косилками, а но старинке косой-матушкой орудовать. Вот когда запоем - нету народу, рук нехватка! Привычная для нас эта песня... Нам бы поднатужиться, трудодень поувесистей дать, глядишь, те, кто ушел, обратно повернули бы. Толкую, толкую об этом - нажмем, постараемся, кто-то слушает, а кто-то и умом не ведет. Есть люди - дальше своего двора и знать не хотят. Мякина в чистом помоле. - На моих, верно, намекаешь? - спросил Федор. - К чему тут намекать? Ты и сам без меня видишь... Эх, Федюха, Федюха, молодецкая голова, да зеленая! Ошибся ты малость. Зачем тебе было к Ряшкиным лезть? Уж коль взяла тебя за душу стать Степанидина, так отрывай ее от родного пристанища. Одну-то ее, пожалуй бы, и настроил на свой лад. Ты - к ним залез, всех троих не осилишь. Тебя б самого не перекрасили... Федор молчал. - Силан-то не из богатеев. До богатства подняться смекалки не хватало, а может, и жадность мешала. Жадность при среднем умишке не всегда на душит. А уж жаден Силан: под себя сходит да посмотрит, нельзя ли на квас переделать. Прости, я попросту... Вот такие-то силаны, при организации колхозов, ой как тяжелы были!.. Середняк, с виду свой человек, а нутро-то кулацкое, вражье! Теперь-то вроде не враги, а мешают. Вот уж истинно - бородавки. Боли от них особой нет, а досаждают. - Ты так говоришь, что мне одно осталось - пойти да поклониться: бывайте здоровы. - Нет, на то не толкаю. Попробуй вырви зуб из гнилых десен. Только вначале надо было это сделать. Теперь-то скрывать нечего, трудненько. Ведь я знаю: получил нагоняй от Стешки, что лошадь у отца отобрал. Веры-то у нее к родителям больше, чем к тебе... Для того я все это говорю, парень, чтоб не обернулось как бы по присловью: "С волками жить - по-волчьи выть". Воюй! - Боюсь, что отвоевался. Нехорошо у нас этой ночью получилось, вспоминать стыдно. - Понятно, не без того... Особо-то не казнись, к сердцу лишка не бери. Хочешь счастья - ломай, упрямо ломай, а душу-то заморозь, зря ей гореть не давай. Молчавший дед Игнат, хоть и с интересом вслушивавшийся в разговор, однако недовольный тем, что с разговором забыта и бутылка, произнес: - Обомнется, дело семейное, не горюй!.. Ну-кось, выпьем по маленькой. - А ты,- повернулась к нему тетка Варвара,- хоть словечко по деревне пустишь, смотри у меня!.. У тебя ведь с бабьей работой и привычки бабьи объявились, есть грешок - посплетничать любишь. Сваха бородатая! - Эх, Варька, Варька! Да разве я?.. Язык у тебя, ей-бо, пакостней не |
|
|