"Владимир Тендряков. Находка" - читать интересную книгу автора

гостьбой не жаловали. Выехать просто так, поселиться у какой-нибудь старушки
- опять подозрительно: "С чего это он в такую пору курортничает?" Не так-то
просто выудить поганую рыбку.
Трофим перебирал в памяти знакомых, живущих по побережным деревням.
Знакомых много, но эти знакомые пусть сами готовы девке на подол плюнуть, а
для него, Трофима, землю рыть не будут.
И неожиданно вспомнил: "Анисим-то родом из Нижнего Осичья, это как раз
возле самой Копновки. Там у него - кто не кум, тот сват". Анисим видел
мертвую девочку, сам стервил на чем свет стоит гулящую девку. После того как
Трофим вернулся, не только Анисим, но и его жена, эта баба-солдат, радели к
Трофиму - отпаивали молоком, парили в бане, выхаживали, как могли. Анисима
можно упросить, чтоб съездил на недельку к родне - часто туда ездит,
глядишь, мимоходом свою нуждишку справит. Его-то никому и в голову не придет
опасаться. На худой конец, ежели Анисиму недосуг самому съездить, то пусть
кому из Осичья накажет разузнать.
"Найду курву..." - Трофим, успокоенный, заснул.
На другой день он начал собираться к Анисиму. Вспомнил, что жена
Анисима плакалась: часто угорает возле печи, а в Пахомове нельзя найти
нашатырного спирта. Купил ей спирт. А так как дорога от аптеки шла мимо
книжного магазина, вспомнил про страстишку Анисима, завернул в книжный, куда
еще никогда не заглядывал. Долго щупал книги, приглядывался к картинкам на
обложках, выбирал поцветистей и потолще - бог с ними, что стоят дороже, зато
Анисим целую зиму будет мусолить страницу за страницей, поминать добрым
словом Трофима. Наконец выбрал: Август Бебель, "Из моей жизни", потому что
на обложке - почтенный человек с бородкой, а значит, и жизнь его должна быть
почтенная, кроме того - толщина в кирпич.
И в этих сборах было что-то легкое, радостное - едет не по службе, а,
считай, в гости. Трофим же не счесть сколько раз в году ночевал под чужой
крышей, ел за чужим столом, а бывал ли он хоть раз в жизни в гостях?..
Что-то не припомнит.
На попутной машине до Пахомова. В Пахомове найти лодку нетрудно. И вот
он снова у Анисима.
Хозяйка приняла пузырек с нашатырным спиртом: "Вот спасибо-то..." В
простенке на дощатой полочке меж других книг уместился пухлый Август Бебель.
На столе - печенье, конфеты и бутылочка "Московской", тоже привезенные
Трофимом. И поет начищенный самовар, и хрящеватый нос Анисима, пропустившего
стопочку, опрокинувшего в себя четыре стакана чаю, тоже отливает медью.
- Не могу, чтоб эта гнида жила безнаказанно,- говорит Трофим.- Ты уж
мне помоги. Жизни нет, ни минуты покойной - все только о ребенке и думаю...
Анисим отмалчивается, цедит сквозь жидкие усы из блюдечка чай, ждет,
что скажет жена. Сейчас, перед зимой, начальство не тревожит, можно на месяц
скрыться из сторожки, но как жена - одной в лесу бабе оставаться
страшновато, хоть за много лет и попривыкла к бирючьей жизни. И дом не
бросишь - корова, телка, подсвинок ухода требуют.
А Трофим наседает:
- Святое дело - землю от пакости очистить. Худую траву с поля вон. Ты
же сам костил ее почем зря в прошлый раз. Вспомни, как девчонку-то зарывали.
Иль у тебя сердце луженое? Эх, да чего уж, как подумаю - варом обдает.
Анисим молчал, а его жена сказала:
- Тебе легче станет, если к прежней беде новая нарастет?