"Владимир Тендряков. Находка" - читать интересную книгу автора

чистой, необмятой, видать надетой после бани, рубахе, и постарше -
суховатый, с чеканным, горбоносым, празднично-выбритым лицом, должно быть
сам Тихон Славин.
У печи разогнулась разрумянившаяся баба, не молодая и не старая, по
улыбчиво гнездящимся морщинкам можно понять - бесхитростна, уживчива и
теперь довольна минутой. Она озадаченно склонила на плечо голову, без слов
ясен ее вопрос: "Кого бог послал?.."
Белые головы ребятишек повернулись, как по команде, круглые глаза
хозяина на тонко кованном лице глядели С деловитой строгостью. Неуклюже
развернулся широким туловищем и патлатый парень.
- Жаль, не ко времени,- хрипловато сказал Трофим.
И словно ожгло: из боковушки вышла молодуха, грудастая, бедристая, с
выправочкой - отцовская спесивая строгость в выпяченной нижней губе.
Так вот она какая! Похожа. Такой вроде и представлялась. И цветет себе
маковым цветочком, не болеет душой...
Трофим спросил осекающимся голосом:
- Любовь Славина? Это ты будешь?
Метнула брови на лоб, сильней выпятила губу, ответила:
- Я... А что?
- Выйдем на крыльцо на пару слов.
За столом зашевелился парень, спросил с угрозцей, не обещавшей ничего
доброго:
- Эт-то что за секрет? Ты сам-то кто?
- Дело есть к ней. Идем-ка, красавица.
- Дел у жены помимо мужа не бывает.
- Так ты муж ей?
- Нет, приблудный... Иль паспорт показать?
- Тогда и ты выйди, втроем потолкуем.
В избе настала тишина. Голубели глаза детишек, хозяин буравил Трофима
острым взглядом. Любка с остановившимся, недоуменным и сердитым лицом стояла
рядом, затаив дыхание. А парень начал медленно-медленно подыматься и все
рос, рос вверх, пока не расправился - детина под потолок, заслонивший свет в
низком окошке.
И в этой тишине раздался плач - знакомый Трофиму плач младенца,
разворошивший воспоминания и вызвавший испарину на лбу.
- Что это? Ребенок? - растерянно спросил он.
Любка повела плечом. Видно было, что плач звал ее. Ей трудно стоять на
месте. И это невольное подергивание плечом убедило Трофима больше, чем любые
слова. Она мать, и любящая - значит, наговорили на нее.
- Ваш? - снова обратился Трофим к Любке и парню.
- Нет, подкинутый...- сердито отозвался парень.- Что за спрос?
- Ну, тогда извините. Ошибка вышла...
- Нет, дядя, не отпляшешься,- с угрозой заявил парень. - Выкладывай
камушек из-за пазушки, коль принес.
- Ошибся же. Наболтали мне... Э-э, да что муть подымать. Будьте
счастливы.
Он повернулся и вышел, оставив за собой недоуменное молчание,
нарушаемое криком ребенка.
На дороге у старухи, несущей в подоле мирно смежившего глаза крохотного
поросенка, спросил: