"Владимир Тендряков. Пара гнедых" - читать интересную книгу автора

нашему брату шел - нэп утвердил.
Отец опустил крупную голову, произнес глухо:
- Ох и скользкий ты враг, Антон! Та глиста, которая изнутри точит.
Коробов ласково щурился в висок моему отцу и не отвечал.
Висела над улицей красная пыль, колготились бабы, мычали коровы, за
огородом в бурьяне неистово кричал дергач.
Над уличной неразберихой вознеслось победно-въедливое:
- С-сы дороги!.. Мы на горе всем буржуям!..
По самой середине закатно-красной дороги, приседая на длинных, ломких
ногах, размахивая длинными, угловатыми руками - ни дать ни взять поднявшийся
торчком паук-великан, - вышагивал Ваня Акуля.
- С-сы дороги! Пр-ролетарий идет! Ги-ге-мон, в душу мать!..
Лохматая шапка наползала на нос, острокостистый, в цыплячьем пуху
подбородок задран, портки коротки, открывают голени, босые ступни гегемона
корявы и растоптанны.
- Нынче я хозяин! Беднея меня нету! Мне нова власть служит!.. Дор-рогу
Иван Макарычу!.. Вот она, наша родима нова власть! Федор Васильевич! Товарищ
Тенков! Глянь сюды - гигемон пришел!
Гегемона качало посреди дороги.
- Новоселье праздную! В честь всех вождей нынче выпил! Да
здравствуит!..
- Где деньги взял? - спросил отец.
- Кофик... Конфик-ско-вал!.. - Ваня Акуля узрел Коробова. - Мироеду и
кровопийцу! Наше вам с заплаточкой!.. От передового класса!..
- Что продал, передовой класс? - напомнил Коробов вопрос отца.
- Не жил-лаю буржуем быть! Брезгаю!..
- Уж не из инвентаря ли что?.. Смотри, Федор Васильевич, растащит он
инвентарь, не соберете потом.
- Крышу я продал!.. Жылезо! Я хоть и первый ныне, но простой... Все
живут под деревянными, а я под жылезной - не жил-лаю!
- Эге! - весело удивился Коробов. - Сколько хоть дали-то?
- Я простой!.. Ставь четверть - бери жылезо!.. Не жил-лаю!..
- Кому? - спросил отец.
- Коней завел! Жылеза захотел! А я презираю!
- Уж не Богаткину ли Мирону?..
- Ему! Жылеза захотел! Презираю!
- Пропал дом, - без особой жалости, пожалуй, даже с торжеством произнес
Коробов.
- Не хочу кулацкого! Хочу бедняком! Потому что честь блюду! Потому
что... вышли мы все из народу! Дети семьи трудовой!.. А хошь, повеселю
партейного человека?.. И ты, мироед-кровопийца, смотри - разрешаю!..
И-их, лапти мои
Скороходики!..
Ваня Акуля, развесив но сторонам руки-грабли, начал месить черными
ногами дорожную пыль.
Все мы вышли из семьи
Из народика!
И давно уже сбежались мои приятели-ребятишки. И бабы бросили загонять
коров, и кой-кто из мужиков, кряхтя, сполз с крылечка, подчалил поближе.
Рожь в версту, овес с оглоблю