"Владимир Тендряков. На блаженном острове коммунизма" - читать интересную книгу автора

кукурузу!
- Так все равно же не вырастет, Никита Сергеевич, - осмелились
возразить ему.
- А вдруг да вырастет. Какой тогда будет политический резонанс!
А вдруг да... Расчет прыгуна, свято верящего, что и посреди пропасти
существует опора.
Государственному руководителю часто свойственна заурядность мышления.
Великие мысли, прозорливые открытия никогда не рождаются сразу в миллионах
голов, массовых озарений не существует в природе. Великие мысли и открытия
возникают у тех, кто способен мыслить намного глубже других, у своего рода
чемпионов разума и проницательности. И надо время, и немалое, чтобы заурядно
мыслящие массы поняли и приняли то, чего достигли чемпионы человеческого
мышления. Прошло более двух столетий, пока открытие Коперника стало
общепризнанным.
Но государственный политический деятель занимается-то вопросами текущей
жизни, сталкивается с задачами, требующими, как правило, немедленного
решения. Он не может ждать сотни, пусть даже десятки лет, чтоб быть понятым.
А потому политический руководитель вынужден прибегать к общепризнанным
шаблонам, к элементарным понятиям, духовно соответствовать некой усредненной
заурядности в человеческом обществе. Как это ни обидно, но ум и
проницательность среди высоких политических деятелей, тех, кто возглавляет
людей, руководит жизнью, - скорей исключение, а не нормальное явление.
Наполеона, скажем, не назовешь дураком, но как бесплоден был его ум! Он
не принес ничего, что пошло бы на пользу человечеству. А бесплодный,
безрезультативный ум - какой в нем прок, он не имеет преимуществ перед
глупостью.
Авраам Линкольн и Джон Кеннеди, прежде чем проявить себя более
здравомыслящими в сравнении с простым обывателем, сперва подделывались под
обывательское шаблонное мышление, угождали ему, а как только поднялись над
ним, были убраны.
Тот же Черчилль прославился хитростью, изворотливостью, остроумием,
обрел славу глубокомысленного политика, но как часто он действовал с
поразительным тупоумием и не подозревал об этом. Откроем наугад его мемуары.
Вот, к примеру, он с серьезной важностью повествует... Май 1942 года. Почти
вся Европа проглочена гитлеровцами, немецкие войска в глубине России. Именно
в это время Черчилль, с одной стороны, и Молотов по поручительству Сталина,
с другой, встретились в Лондоне для переговоров. Они договариваются, как
победить грозного и опасного противника?.. Да нет, они торгуются: кому будут
принадлежать прибалтийские государства и Восточная Польша? С истовой
недоверчивостью друг к другу делят кусок шкуры еще не убитого, напротив,
могучего и опасного медведя. И делают это столь упоеино, что вопрос, как
убить медведя, не представляется им существенным. "Помимо вопроса о
договоре, - небрежно бросает Черчилль, - Молотов приехал в Лондон, чтобы
узнать наши взгляды по поводу открытия второго фронта. Ввиду этого утром 22
мая я имел с ним официальную беседу". И все! Небрежно, мимоходом - сие не
стоит внимания. Поведение смехотворно глупейшее, особенно на фоне
последующих трагических событий - немцы, чью шкуру столь страстно делили, с
новой силой ударили по России, захватили шестисоттысячную группировку под
Харьковом, продвинулись до Кавказа и Волги. И вот спустя много лет
осведомленный Черчилль многозначительно, без какой-либо иронии повествует: